— Мне плевать, чего она там хотела!
Натан Чесс быстро прошел к окну, содрал с него прикрепленные скотчем праздничные гирлянды и задул свечи.
— Возвращайтесь к работе! Вы здесь не за тем, чтобы развлекаться!
Марион выбежала из комнаты, закрыв лицо руками.
Азиз, бросив на шефа испепеляющий взгляд, саркастически сказал:
— Браво! Надеюсь, теперь у вас будет повод гордиться собой. Раньше у вас была только репутация редкостного говнюка, но теперь ясно, что это ваша истинная суть.
Час спустя Марион все еще стояла внутри собора Парижской Богоматери, прислонившись спиной к одной из колонн. Детский хор пел рождественские гимны — шла репетиция предстоящего праздника. Множество людей наблюдало за приготовлениями к очередной службе.
Кто-то остановился рядом с ней:
— Я думал, вы неверующая.
Марион взглянула на подошедшего человека и отвернулась:
— Так и есть. Я пришла сюда, просто чтобы успокоиться.
— Я вас искал по всей больнице, — прибавил Чесс.
Пожилая дама недовольно нахмурилась, жестом призывая их к тишине.
— Мы не могли бы выйти поговорить? — спросил он.
Подаренную ею куртку он перекинул через плечо.
Марион, по-прежнему не поднимая глаз, вышла из собора вслед за Чессом.
— Сегодня я получил плохую новость, — помолчав, заговорил он. — Если коротко, до этого я всеми силами пытался начать одну исследовательскую программу. Мне уже удалось сделать множество удачных операций, и я знаю, что я хороший хирург. Но хочу пойти дальше. Оставить свой след в истории. Я хотел попытаться сделать первую пересадку кисти руки…
Чесс повернулся к ней.
— Я говорю не о том, чтобы пришить наполовину оторванную кисть, а о том, чтобы пересадить донорскую тому, кто полностью потерял свою. Так можно было бы излечить жертв бытовых травм или солдат, ставших инвалидами во время вооруженных конфликтов…
Чесс выпрямился.
— Это очень амбициозная программа. Единственная в мире. Многие уже пытались осуществить нечто подобное, но никто не преуспел. Однако у меня появилось несколько принципиально новых идей. И знаете, что мне ответили? Что еще слишком рано. Что когда-нибудь, разумеется, время для этого придет, но только через много лет. Как будто у меня есть время столько ждать!
Он тряхнул головой.
Марион по-прежнему молчала.
— Думаете, я слишком нетерпелив, да? Ну что ж, так оно и есть. Но я не могу иначе. Нужно, чтобы это направление в медицине развивалось как можно быстрее. Чтобы люди исцелялись…
Натан щелкнул пальцами.
— Поэтому мне нужно добиться осуществления этой программы во что бы то ни стало. Черт возьми, нам ведь отпущено не так уж много лет жизни, чтобы осуществить свою мечту! Важно не то, сколько времени осталось, важно то, что ты успеешь сделать!
Он замолчал и в упор посмотрел на Марион.
— Поэтому мне все равно, если кто-то считает, что у меня невыносимый характер! — Он едва не сорвался на крик, но, спохватившись, заговорил тише: — Я здесь не для того, чтобы кому-то нравиться, а для того, чтобы работать!
Марион не произнесла ни слова.
— Так вот. Я хотел вам сказать, что между нами ничего не может быть. Да, конечно, я вас ценю как хорошую ученицу. Вы отлично справляетесь, даже притом что вы мой единственный экстерн. Но я бы хотел, чтобы этим все и ограничилось…
Пошел слабый снег. Между ними упала первая снежинка.
Не дождавшись ответа, Чесс снова заговорил:
— Что до той истории с подсолнухом… мне жаль, я не должен был этого делать. Сам не знаю, что на меня нашло тогда…
Помолчав, уже более уверенным тоном он прибавил:
— И конечно, мне не стоило подслушивать ваш разговор с подругами… Да и вообще принимать вас на работу! Это была громадная ошибка с моей стороны!
Он отошел, сделав несколько шагов. Вернулся и сухо произнес:
— Спасибо за ваш подарок.
Потом обнял ее. И поцеловал.
Сейчас
Внезапный звуковой сигнал заставил Марион вздрогнуть.
— Извини, — сказала она Хлое.
Потом, отвернувшись, порылась в сумке. Ее айфон отключился.
Снова раздался звуковой сигнал.
— Что такое?.. — пробормотала Марион.
— Ничего особенного, — с улыбкой сказала Хлоя. — Напоминание о том, что нужно зарядить батарейку. На моем телефоне такая же опция.
Черт… Она настолько сосредоточилась на разговоре с Хлоей, что забыла обо всем остальном.
Марион включила айфон. Множество иконок замигали перед ней, словно огоньки новогодней гирлянды: голосовые сообщения, электронные письма, эсэмэски…
Да здравствуют современные средства коммуникации!..
— Извини, одну минуту… — проговорила она, обращаясь к Хлое.
Так, все по порядку… Сначала голосовые сообщения. Их оказалось два. В первом ее отец, как всегда недовольный, упрекал ее в том, что она улетела в США, ничего ему не сообщив хотя бы за день до отъезда, после чего уведомлял, что отправляется на гастроли со своим джаз-оркестром, и заранее извинялся, что какое-то время его не будет на связи.
Вот так, подумала Марион. Думаешь, что отец беспокоится о тебе, а он вместо этого уезжает на гастроли. Ну что ж, в конечном счете ничего не меняется…
Второе послание было от Коры. «Как ты там, дорогая? Я слегка забеспокоилась, от тебя никаких новостей. У меня все хорошо. Я все еще в больнице, но меня здесь холят и лелеют. Позвони мне».
Марион улыбнулась.
Теперь эсэмэски. Их оказалось аж семнадцать. Отправитель неизвестен, текст один и тот же: «Спасаем жизни!»
Улыбка Марион померкла.
— Что случилось? — спросила Хлоя.
— Я совсем забыла об одном человеке, с которым должна поддерживать связь. Похоже, он занервничал.
Она вошла в «Фейсбук».
Троянец был на сайте. Открылось диалоговое окно.
— Где вас носит?!
— Были кое-какие проблемы.
— Вы получили конверт в «Аламо»?
— Да. Я сейчас с Хлоей.
— Берите ее с собой и отправляйтесь в Фонд Фога. Немедленно.
— Прямо сейчас?
— И поторопитесь. ФБР уже близко. Думаю, мне не стоит объяснять, что я сделаю с Натаном, если вы не послушаетесь.
Едва улегшаяся тревога снова нахлынула на Марион.