Одним из направлений ее учебы в Оксфорде было изучение древних языков, и теперь Батория читала на латыни, на древнегреческом и на иврите так же свободно, как на своем родном венгерском. Она внимательно расшифровала письмо, будучи полностью уверена, что не допустила ошибок. Работая над текстом, она даже чаще дышала.

Землетрясение разрушило Масаду,

причинило множество смертей,

достаточно сильное, чтобы указать,

как Ее возможно откопать.

Батория прикрыла рукой свое белое горло, кончики пальцев ощупывали знак, черневший на ее коже. Она думала о той ночи, когда этот знак появился на ее горле и навсегда связал ее. Ее горячая кровь все еще бурлила в жилах.

Она продолжила чтение.

Иди. Найди.

Один из рыцарей направлен туда для того,

чтобы разыскать ее.

Не останавливайся ни перед чем.

Ты должна довести все до конца.

Батория пристально вглядывалась в эти фразы, написанные на арамейском языке эпохи царя Ирода. Велиал [11] долго ждал этого послания. Ее губы беззвучно шевелились, произнося эти страшные слова. Произнести их вслух она не осмелилась.

Книга крови

Судорога какого-то ранее незнакомого страха свела ей пальцы.

Тот, на кого она работала, уже давно подозревал, что эта иудейская горная твердыня, возможно, хранит в своих недрах эту бесценную книгу. Однако он подозревал, что книга может храниться не только в этой крепости, но еще и в целом ряде других мест. В этом и заключалась одна из причин, по которым Батория тайно находилась здесь, в центре Святой земли. Отсюда она всего за несколько часов могла добраться по меньшей мере до дюжины мест, в которых могло бы быть устроено древнее хранилище.

Но был ли он прав? Могла ли Масада считаться надежным местом хранения Книги крови? Ведь если она и ее команда засветят свое присутствие здесь, то снова скрыться они уже не смогут. Было ли у него достаточно оснований, чтобы пойти на такой риск?

И лишь на последний вопрос она знала ответ.

Да.

Если эта Книга действительно извлечена из места ее хранения, то это единственная возможность, единственный шанс покончить со старым миром и создать новый мир, мир Его имени. Батория хотя и обучалась своему делу с юных лет, но все-таки никогда не верила, что такой день настанет.

Необходимо тщательно подготовиться.

Она нажала на вторую клавишу быстрого набора номеров, и на дисплее возник мощный мускулистый мужчина, который ответил после первого же звонка. Это был Тарек, ее заместитель.

— Какие будут указания?

В его низком басовитом голосе все еще чувствовался тунисский акцент, хотя он практически на протяжении всей своей жизни не общался ни с одним из соотечественников.

— Поднимай остальных, — приказала Батория. — Охота наконец-то начинается.

Глава 5

26 октября, 15 часов 38 минут

по местному времени

Борт вертолета в небе над Израилем

Эрин нестерпимо хотелось поскорее оказаться на земле, где не было этой жары, шума и пыли — и где не было бы этого священника. Ей нестерпимо жарко, но падре наверняка еще хуже в его сутане, да еще и с капюшоном. Эрин пыталась вспомнить, когда католические священники перестали носить капюшоны. Еще до ее рождения. Капюшон на голове сидящего рядом преподобного и его солнцезащитные очки оставляли открытым только подбородок, квадратный с вертикальной складкой посредине. Подбородок кинозвезды… Но, сидя рядом с ним, Эрин испытывала беспокойство. Она могла с уверенностью сказать, что в течение получаса он даже не пошевелился. Вертолет, попав в воздушную яму, опустился на несколько футов, но ее желудок так и остался в воздухе на прежней высоте. Она с трудом сглотнула слюну. Как жаль, что она не взяла с собой воду. Да и у солдат, как ей казалось, тоже не было с собой воды, но они, похоже, отлично обходились без нее. Так же как и падре.

Монотонный, выжженный жарой пейзаж проплывал внизу. Вертолет, поднявшись в воздух с площадки возле больницы, взял курс на северо-восток в сторону Галилейского моря. После каждой минуты полета в голове возникали новые предположения относительно конечной точки их полета, но Эрин скоро потеряла интерес к попыткам угадать, в каком именно месте они могут приземлиться.

Они приблизились к знакомой горе с плоской вершиной; отвесные склоны возвышались посреди пустыни. Эрин рассмотрела белый палец, указывающий на платформу, возведенную римлянами, — с нее они в конце концов сокрушили стены крепости.

Масада.

Это место Эрин даже не рассматривала в качестве конечной точки их полета. Подробные раскопки в Масаде были проведены еще в шестидесятых годах. И ничего нового не было обнаружено здесь в течение прошедших десятилетий. Туристы исходили здесь все вдоль и поперек.

Возможно, после землетрясения что-то новое вблизи крепости стало доступным для глаза. Какой-нибудь римский лагерь? Или останки, пролежавшие в земле девятьсот лет… Ведь всего здесь было обнаружено тридцать или сорок тел. Они были перезахоронены со всеми воинскими почестями в 1969 году.

Эрин нагнула шею, чтобы обеспечить себе лучшую видимость. Повсюду лишь непотревоженные пески, никаких признаков деловой активности вокруг подножия горы. Но на вершине она приметила большой вертолет. Возможно, туда и лежит их путь… Эрин выпрямилась на своем сиденье, готовясь к тому, чтобы выяснить, чего ради она так спешно понадобилась здесь.

Падре тоже сделал еле заметное движение: его красивый подбородок чуть повернулся. Значит, он, по крайней мере, еще живой. Она как-то не учла его присутствия в вертолете, когда задумывалась над конечной точкой их маршрута. Масада, хотя и являлась в первую очередь иудейской исторической достопримечательностью, хранила внутри себя руины византийской церкви, построенной примерно в 500 году н. э. Землетрясение, возможно, сделало видимыми какие-либо христианские мощи или реликвии. Но если израильтяне хотят передать находки этому священнику, то какая необходимость в ее присутствии здесь? Концы с концами что-то не сходятся…

Вертолет стал приближаться к вершине; в открытую дверь залетал песок, поднимаемый с земли винтами. Эрин сощурилась и прикрыла глаза ладонями, защищаясь от горячих песчинок. Надо было позаботиться о защитных очках. И о воде. И об обеде. И о запасном мобильнике.

Жаль, что Перельман отобрал у нее телефон. Наверняка ее студенты уже не раз звонили ей, чтобы рассказать о состоянии Хайнриха… Да пошло все куда подальше: она не желала думать о том, что будет сейчас. Эрин хотела быть на месте своих раскопок, там где сейчас ее студенты. Ведь, что бы ни случилось, она несет за них всю полноту ответственности.