Теперь нужно было отправляться в полицию — заявить об исчезновении моей семьи.
Я заранее приготовился к долгому ожиданию и всякого рода сложностям, но меня приняли быстро, со всем необходимым вниманием и тактичностью.
В таких ситуациях вы обычно представляете себе копа, который будет задавать вам один вопрос за другим, не давая опомниться, и при этом смотреть на вас с подозрением, словно прикидывая, а уж не вы ли преступник или, по крайней мере, его сообщник. Вы дрожите при мысли о комментариях по вашему поводу, которыми служители закона не преминут обменяться после вашего ухода. Воображаете, как будете сидеть, скорчившись, на стуле, в холодной неуютной комнате под резким светом неоновых ламп, чувствуя себя беспомощной пешкой, которую затягивает и перемалывает гигантский безжалостный механизм.
Но ничего подобного со мной не случилось.
Симпатичный сержант провел меня в ярко освещенное просторное помещение, разделенное прозрачными перегородками на отдельные кабинеты, со сплошным ковровым покрытием на полу — все как в типичном офисе, устроенном по принципу «open space», столь дорогому сердцу современного предпринимателя. Сержант усадил меня перед столом, на котором стояли соединенный с компьютером плоский монитор — вполне современный «Rolodex» — и детская фотография в рамке, с подписью: «Лучшему папе в мире!» Коп не сделал никакого замечания по поводу моего, мягко говоря, не идеального вида. Спросил, не хочу ли я кофе. Я кивнул. Он помог мне заполнить стандартную форму описания внешности Билли и Клэр (одну на двоих). Потом, очевидно понимая мое состояние, успокаивающим жестом положил мне руку на плечо.
— Держитесь, — сказал он. — Знаете, в большинстве таких случаях дело оказывается всего лишь в семейных размолвках. Наверняка ваша жена захотела побыть одна, чтобы обдумать какую-то ситуацию и принять решение. В нашем округе за последнее время не было ни одной серьезной аварии, и в соседних округах тоже. К тому же вряд ли ваша жена решила увезти вашего сына и спрятать от вас — она, судя по всему, не из тех женщин, которые стали бы действовать подобным образом. Конечно, бывают исчезновения и другого рода, но в любом случае всегда находятся какие-то следы. Не нужно волноваться заранее. Договорились?
— Договорились.
— Вот и хорошо. Я вижу, мы с вами друг друга понимаем. А сейчас я отсканирую несколько ваших фотографий.
Я принес их штук двадцать, но он выбрал всего четыре.
— Я сейчас же разошлю снимки моим коллегам из бюро шерифа, дорожной полиции и всех остальных служб в нашем штате, которых это касается, — заверил он.
Его уверенность меня немного обнадежила. Он проводил меня к выходу и на прощание дружески пожал руку со словами:
— Я уверен, вам не стоит беспокоиться, доктор Беккер. Готов спорить, вы получите хорошие вести о своих близких уже к концу недели. Мы будем держать вас в курсе дела.
Я вернулся к оставленной на парковке машине, сжимая в руках фотоальбом.
Я по-прежнему не знал, чего ждать, но, по крайней мере, первый шаг был сделан. Надо же, как просто: всего лишь один заполненный формуляр — и вот моя семья официально объявлена в розыск…
Я чувствовал себя опустошенным.
Сев в машину, я поехал в сторону центра и через некоторое время остановился у кафе — надо было заставить себя хоть что-то проглотить. Но ничего не лезло в горло. В конце концов я расплатился и ушел. В разговоре с полицейским я ни словом не обмолвился о Коше и его мобильнике и теперь никак не мог ответить себе на вопрос, правильно ли поступил.
Проехав еще немного, я остановился у светофора. На тротуаре терпеливо нес свою службу «человек-сэндвич» с предвыборной рекламой:
ВАШЕГО СЛЕДУЮЩЕГО ГУБЕРНАТОРА!
Я зажег сигарету и закурил, выдыхая дым в окно. Из соседней машины на меня неодобрительно покосилась мать семейства, но двое ее детей дружески помахали руками с заднего сиденья. Красный свет сменился зеленым, и мы тронулись с места, возвращаясь каждый в свою сферу бытия.
Я бы отдал все что угодно, чтобы вернуться сейчас домой и застать там все, как прежде. С какой радостью я занялся бы обычными домашними делами, или поиграл во что-нибудь с Билли, или посмотрел бейсбольный матч по телевизору!..
Я погасил окурок и, миновав череду банков, ювелирных магазинов и художественных галерей Пятой улицы, добрался до квартала частных резиденций.
Я ехал медленно, опустив все стекла и с наслаждением вдыхая морской воздух. Доехав до конца улицы, я свернул налево, миновал восемь домов и углубился в небольшую аллею.
Потом остановил машину в нескольких метрах от понтонного моста, вышел, потянулся, чтобы размять ноющие мышцы спины, и сделал несколько шагов, на ходу массируя поясницу.
Почему-то всякий раз, когда на меня сваливаются проблемы, у меня начинает болеть спина. Разумеется, мой рационалистический разум отказывается признавать наличие связи между тем и другим, но факт остается фактом, и весьма ощутимым: спина действительно болит.
Я разулся и босиком прошелся по деревянному настилу. В этот час на набережной было, как всегда, оживленно, и я, прикрыв глаза, какое-то время прислушивался к радостным детским возгласам. Центр города находится отсюда примерно в километре, но любой местный житель вам скажет: сердце Неаполя бьется под настилом вот этого понтонного моста. На меня нахлынули воспоминания.
Мне десять лет. Отец недавно вернулся из тюрьмы. Он взял меня с собой на рыбалку. И вот он показывает, как нацепить на крючок удочки креветку, держа ее за хвост, а потом гибким движением запястья закинуть наживку. Рыба клюет почти сразу, и я с восхищением наблюдаю, как отец ее выуживает.
— Пап, а ее можно есть?
— Нет.
Он снимает рыбу с крючка и бросает обратно в море.
— Это просто ради забавы. Ловишь их, а потом отпускаешь.
Но другие рыбаки объяснили мне это иначе: они сказали, что маленьких рыб иногда выбрасывают обратно в воду, чтобы приманить на это место больших.
Я открыл глаза.
Передо мной стоял Кэмерон. И улыбался мне.
— Привет! — сказал Кэмерон.
— Привет.
— Рад видеть, что ты прослушал все мои сообщения.
— Трудно было бы их не заметить. Ты их оставил аж восемь штук.
Он указал на квадроцикл с надписью «Полиция Неаполя»:
— Хочешь прокатиться? Это мой новый служебный транспорт.
— Я так понял, ты хотел мне сообщить что-то важное.
— Ну да, — сказал он, делая вид, что поправляет складку на своих форменных синих шортах. — Как прошла твоя встреча с отцом?
От неожиданности я не сразу смог заговорить.
— А откуда ты знаешь, что я с ним встречался? — наконец спросил я.