Внутри все пропахло уксусом. Маме это очень не нравилось. Но Сет ничего не имел против. Там было темно — о да, абсолютно темно. Он все время боялся задохнуться. Вдруг мама о нем вообще забыла? Он не знал. Он был так напуган, что не мог даже плакать. По сути, за много лет он не пролил ни слезинки.
Мама была в ужасе от этого.
— Где тебя черти носили? Опять с кем-то сцепился?
Этот Голос пронзил темноту, словно луч. Он был резким и сухим, болезненно отдавался в ушах.
— Ты здесь?
— Конечно, я здесь, Сет. Я всегда здесь. Что ты там бормочешь? Ты все еще думаешь, что ты в том проклятом чулане под лестницей?
— Нет. Я просто разговаривал сам с собой.
Он поморгал. Вокруг ничего не изменилось. Не было видно даже дверцы, отделявшей кладовку от туалетов. Он поводил руками перед собой, и пальцы наткнулись на что-то гладкое и холодное — это была небольшая каменная ванна. Он провел рукой вдоль бортика и, нащупав сбоку плоскую каменную поверхность между краем ванны и стеной, поставил на нее свой бумажный пакет.
— Сет, ты просто тряпка, — снова заговорил Голос. — Ты разве не знаешь, сколько в тебе сил? Даже в те времена ты мог легко выломать дверь чулана.
— Маме это не понравилось бы…
— Да забудь ты о маме! Она умерла и похоронена много лет назад. А ты — ты опоздал.
Сет вглядывался в темноту. Напротив него должно было висеть зеркало. Он вытянул вперед руки с растопыренными пальцами, и они коснулись холодного стекла.
— Извини, пожалуйста. На улице столько народу… К тому же у меня вышла стычка с одним панком, уже почти у входа.
— Я не хочу об этом знать! — резко оборвал его Голос. — Нужно действовать быстро. Теперь у тебя новая работа. И новая ответственность.
Сет нежно погладил невидимое зеркальное пространство перед собой. Оно было гладким и холодным, словно лицо умершего. Он представлял себе свое отражение, вглядываясь в темноту. Его призрачный двойник по ту сторону стекла…
— Разве обязательно делать это в темноте?
— Разумеется! Ты что, не слышишь, что тебе говорят? Тут на каждом углу журналисты! Нельзя, чтобы нас видели вместе. Ты принес термосы с кофе?
— Да, они тут.
Сет открыл бумажный пакет и, вынув термосы один за другим, поставил их на маленький столик.
— Хорошо, — произнес Голос. — Вынь пробки.
Сет исполнил приказ и стал ждать. Послышался легкий плеск, словно в воду бросали мелкие камешки.
— Так, хорошо. Теперь можешь снова их закрыть.
— А дозировка точная?
В ответ ему из темноты раздалось грубое ругательство.
— За кого ты меня принимаешь? Ни о какой приблизительности не может быть и речи!
— Прости. Не сердись, пожалуйста.
— И перестань все время извиняться! Ты же гигант, ты слышишь, ты настоящий гребаный колосс! — Голос стал еще более высоким и отрывистым. — Настал твой час, твой миг. Эти глупцы теперь узнают, кто ты. Мы с тобой им покажем!
— Еще бы. Мы с тобой, мы с тобой, — повторил Сет.
Голос стал тише, смягчился.
— Делай, как я велю, и все будет хорошо. Предоставь мне обо всем позаботиться. Так сложно все наладить… Я чертовски выматываюсь.
И в тишине послышался шелестящий смешок, похожий на удар заступа о кладбищенскую землю.
— Ты хорошо выучил свою роль?
— Несколько дней назад я поговорил с ребятами на парковке. Там есть один шофер, голубой, по имени Фрэнки. Он предоставит мне все сведения, какие потребуются.
— Хорошо. Шмотки и весь остальной реквизит — в сумке, она стоит на крышке унитаза.
Сет толкнул дверь ногой и слегка наклонился вперед. Нащупав ремень сумки, он притянул ее к себе и повесил на плечо.
— Там шлем-маска, перчатки и жилет. Бутылки обернуты в бумагу. Осторожно, они хрупкие.
— Надеюсь, ничего из латекса?
— Нет, конечно. А теперь иди. С твоим бейджиком ты минуешь все преграды.
Сет направился к слегка светящемуся контуру двери. Сквозь нее глухо доносились обрывки разговоров.
— Да, и еще одно… — снова заговорил Голос.
Сет остановился.
— Что?
— Оставь это.
— Что именно?
— Свой страх. Он тебе не нужен. Это они должны перед тобой трепетать.
— Они должны трепетать, — повторил Сет.
— Именно.
Сет открыл дверь, и его лицо мягко овеяло сквозняком. Он плотнее запахнул полы куртки. Дверь снова закрылась у него за спиной.
Он вернулся в мир живых.
Взгляд его упал на свободный столик, и он почувствовал, как ноги сами собой подкашиваются. Он почти рухнул в кресло и поставил обе сумки возле огромного панорамного окна — теперь никто не смог бы до них добраться так, чтобы он этого не заметил. Потом порылся в карманах и выложил на стол упаковку мятных пастилок.
Он пристально смотрел на нее какое-то время, словно хотел убедиться в ее реальности.
— Мама сказала, что я могу поиграть с тобой. Хочешь?
Он узнал давешнюю девочку и заставил себя улыбнуться.
Потом рядом с ним появилась более высокая фигура. Юбка женщины загородила ему обзор. Очевидно было, что Мэг не собиралась отказываться от своей цели так легко.
— Вот, я принесла тебе кофе, — сказала она, ставя чашку на низкий столик. Потом заметила сумки и спросила: — У тебя какие-то дела?
— Нет, никаких. Но мне нужно побыть одному.
— Никто не хочет быть один, — возразила Мэг. — Можешь прийти к нам в это воскресенье.
Взгляд Сета блуждал вдоль панорамы Лос-Анджелеса.
— Но еще только пятница, Мэг. До воскресенья может много чего случиться. И потом, мне нужно будет уехать на какое-то время. У меня новая работа.
Мэг никак не отреагировала. Она на несколько секунд прикрыла глаза, потом снова открыла и пристально взглянула на него.
— То есть ты уйдешь с работы в техобслуживании? Она тебе так надоела? Мне кажется, ты меняешь шило на мыло. Ты часто где-то пропадал в последнее время…
— Мне нужно расслабиться, Мэг. Просто расслабиться…
Она отвернулась.
— Ну, как хочешь. В конце концов, между нами не было ничего особенного.
Сет ничего не ответил. Мэг выпрямилась.
— Ну что ж. Меня тоже ждет работа.
— Пока, — сказал Сет.
Он смотрел вслед Мэг и ее дочери. У него еще было время передумать. Изменить свои планы.
Но он ничего не сделал.