— Во-первых, я не бросила ее. Во-вторых, твой сценарий абсолютно неправдоподобен. Откуда вор знал, что она вообще у меня есть?
— Возможно, статуэтка и письмо шантажиста как-то связаны.
— Еще более неправдоподобно. Зачем бы моя мать, отдала мне дорогую статуэтку, если она даже ни разу не потрудилась ответить на мои письма? С чего бы она решила оставить мне нечто ценное? — Джина взглянула на «Афродиту». — Непристойная маленькая вещь для украшения моего туалетного столика. Вот и все участие с ее стороны.
— Графиня Линьи поступила глупо, не ответив на твои письма, — откровенно сказал Кэм.
Глаза защипало, но Джина прикусила губу, не желая лить слезы перед мужем.
— Полагаю, если она и не отвечала на них, то по крайней мере читала и могла оставить тебе статуэтку в знак благодарности.
— Смешно! Тогда она могла бы окунуть перо в чернила и написать это сама.
— Возможно… Разреши, я взгляну?
Сначала Кэм долго смотрел на лицо Афродиты, затем стал медленно поворачивать фигурку, гладя пальцами каждый изгиб ее тела, и наконец поднес к свету. Он даже попытался ковырнуть стык на ее боку.
— Она бесценна? — спросила Джина, вставая рядом с ним у окна.
— Не думаю. Мне инициалы автора неизвестны. — Кэм показал на основание статуэтки, где были нацарапаны две буквы Ф. — Но работа прекрасная. Видишь эту руку, чуть прикрывающую глаза Афродиты? А эти волосы, откинутые назад и струящиеся по спине? Очень трудно передать в алебастре настолько мелкие детали.
— Я знала, что она не представляет ценности, — с раздражением ответила Джина.
— Похоже, она сделана из двух частей, отлично пригнанных друг к другу. В сущности, я никогда в жизни не видел настолько искусной работы.
Джина забрала статуэтку из рук мужа.
— Мне нравится ее лицо.
— А мне тело.
— Она выглядит смущенной. Вряд ли этой Афродите нравится ее нагота.
— Думаю, она спасается бегством от Вулкана. Муж застал ее с поличным в супружеской постели, и она бросает последний взгляд на своего любовника. Афродиту обычно изображают выходящей из моря или убегающей из спальни Вулкана. Тут художник взял последнюю ситуацию, потому что Афродита смотрит назад через плечо.
— Замечательно! Моя мать посылает мне статуэтку нагой женщины, которую застали в момент измены.
Кэм взял руку Джины, державшую фигурку, и передвинул ее к солнечному свету, падавшему из окна.
— Твоя мать подарила тебе вещь необыкновенной красоты.
С минуту они вместе смотрели на статуэтку. Лучи солнца играли на мраморе, розовый алебастр светился, будто под кожей Афродиты текла настоящая кровь.
— Ты думаешь, она смотрит назад, потому что теряет своего любовника. А я думаю, она печалится из-за того, что изменила мужу.
— Вот она моя высоконравственная маленькая герцогиня, — криво улыбнулся Кэм. — Ради Бога, женщина, разожми пальцы! У нее прекрасные бедра, грех прикрывать их.
— А ты делал подобных «Афродит»?
— Нет, у Мариссы слишком пышные формы здесь… — Он указал на грудь. — И здесь. — Он прикоснулся к бедрам статуэтки.
— Наверное, ты мог бы сделать ее для меня, — заметила Джина. — Тогда бы я имела двух «Афродит» от двух людей, которые… — Она замолчала.
— Которые что?
— Состоят со мной в родстве, — безразлично ответила Джина.
— Ты не это имела в виду. Она пожала плечами.
— У меня ни матери, ни мужа. Странно, что вы оба выбрали мне в подарок обнаженные статуэтки. Если помнишь, на мой двадцать первый день рождения ты прислал нагого купидона. Будь это Афродита, выходящая из морской пены, я бы теперь имела соответствующую пару.
— Твой будущий муж вряд ли бы пришел от этого в восторг, — проворчал Кэм. — А спальня выглядела бы не лучше борделя.
Джина с легким стуком наконец поставила статуэтку.
— Наша спальня, — поправила она и покраснела. — Не наша с тобой, а моя с Себастьяном. — Она резко отвернулась, коря себя за пылающее лицо. — Не пора ли нам вернуться в гостиную?
— То есть вы с этим напыщенным маркизом собираетесь делить спальню?
— Разумеется. И я бы предпочла, чтобы ты не добавлял оскорбительные эпитеты к имени моего жениха. Ты идешь?
— Мы не должны оставлять «Афродиту». Вор может вернуться. По справедливости, ее лучше положить в сейф леди Троубридж вместе с твоими драгоценностями.
— Мне бы не хотелось, чтобы она вообще знала о ее существовании. Кроме того, даже если вор искал статуэтку, теперь он наверняка отказался от своей затеи.
— Можешь снова положить ее под кресло, если хочешь.
Другого безопасного места в комнате все равно не было, поэтому Кэм нагнулся и засунул «Афродиту» под оборку кресла.
Он молча шел по коридору, а потом вдруг с любопытством поинтересовался:
— Когда же вы с Боннингтоном пришли к соглашению по поводу общей спальни?
— Боюсь, тебя это не касается, — ответила Джина, сумев подавить раздражение.
— Это будет весьма необычным соглашением, не так ли?
— Естественно, я осознаю этот факт.
— Большинство пар спят в разных комнатах, если не в разных домах. Тогда дважды в месяц, а то и реже муж стучится в дверь своей жены и требует исполнения супружеских обязанностей. В конце концов, необходимо же произвести на свет наследника, даже если задача не из приятных.
— У нас с Себастьяном все будет по-другому, — отрезала Джина, спускаясь по лестнице. — Это в высшей степени неприличная беседа.
Кэм схватил жену за руку.
— Только не со мной. Почему ты думаешь, что у вас будет иначе?
— Потому что мы любим друг друга, идиот, — прошипела она. — Ты удовлетворен?
— Нет. Горю желанием услышать, как ты уговорила своего напыщенного маркиза разделить с тобой спальню. Готов поклясться, что Боннингтон из тех, кто посещает жену раз в месяц. Имея на стороне любовницу, конечно, — добавил он.
— У Себастьяна не будет любовницы на стороне!
— Правда? Ну, тебе лучше знать.
И Кэм двинулся по лестнице вниз. Она тронула его за плечо:
— Тебе не следует говорить подобные вещи! У Себастьяна не будет любовницы, и мы будем спать вместе не только раз в месяц!
Герцог с улыбкой обернулся:
— Учитывая твое поведение прошлой ночью, я, наверное, должен посоветовать бедняге маркизу, чтобы он бросил свою любовницу и постоянно находился в боевой готовности, пока не состоится развод.
Прежде чем Джина поняла смысл метафоры «боевая готовность», они уже подошли к гостиной.