— Боже! Какой кошмар! Тогда неудивительно, что ты позволила лорду Гарри целовать тебя так, после того как он спас тебе жизнь.

— Э-э-э… на самом деле меня спас не лорд Гарри.

— Не он? Тогда как, спрашивается, ты остановила лошадей?

— Я их не останавливала. Это сделал другой джентльмен.

— Другой джентльмен? Кто это был, и почему ты целовала не его?

Пенелопа шлепнула свою бесстыжую подругу по руке.

— Потому что я его практически не знаю!

— Но до недавнего времени ты и лорда Гарри практически не знала.

— Дело в том, что с мистером Марклендом меня только утром познакомили, за полчаса до того, как он вновь объявился, чтобы меня спасти.

— Тебе повезло, в то время как лорд Гарри, надо полагать, даже не побеспокоился.

— Именно он и побеспокоился, — возразила Пенелопа. — Просто он был пеший, а мистер Маркленд — на лошади. Только поэтому другой господин сумел остановить экипаж раньше лорда Гарри.

— Мистер Маркленд?

— Да, его так зовут. Мы встретились с ним раньше, когда он катался верхом со своим другом мистером Феррелом Честертоном.

— С мистером Честертоном?

— Ты помнишь его. Мы познакомились с ним вчера, когда он дерзко представился мне как кузен лорда Гарри.

— О да, я это помню.

— Он был с актрисой и тоже представил ее нам! Уверяю тебя, меня буквально потрясла подобная наглость. Но сегодня, когда мы снова встретились, лорду Гарри пришлось проявить учтивость. Мы обменялись любезностями, и мне представили мистера Маркленда.

— Понятно. А… актриса тоже была с ними сегодня?

— Нет, слава Богу. Мы разговаривали только с двумя мужчинами.

— А мистер Маркленд показался тебе добропорядочным?

— Он спас мне жизнь, как я могу сказать о нем что-то плохое? — смеясь, ответила Пенелопа, видя озабоченность подруги внешней благопристойностью. — Ну да, он показался мне вполне добропорядочным. Достаточно приличным по крайней мере, чтобы не состоять в хороших отношениях с лордом Гарри, насколько я поняла.

— Да?

— Да, но это ничего не значит. Они с лордом Гарри ровесники, и наверняка их пути время от времени пересекаются. Возможно, мистер Честертон сообщил ему о сомнительной репутации лорда Гарри; не знаю, что за кошка между ними пробежала.

— Значит, мистер Маркленд тебе не понравился?

— Трудно сказать, понравился или нет. Но впечатление производит хорошее.

— Такое же, как мистер Честертон?

— Феррел Честертон? Боже, как я не догадалась захватить свои акварельные краски, чтобы подробно запечатлеть для тебя это событие, Мария!

— Я просто беспокоюсь о тебе, — сказала Мария. — Хочу знать, что за люди окружают тебя в последнее время. Вот и все.

— Не беспокойся. Как только закончу свои дела с лордом Гарри, вряд ли еще когда-нибудь увижусь с этим мистером Марклендом или наглецом мистером Честертоном. Разумеется, ни один из них не достоин находиться в нашем рафинированном кругу, Мария. Потерпи немножко. Как только получу от лорда Гарри то, что мне нужно, постараемся навсегда забыть и о Маркленде, и о Честертоне.

Но Мария в этом усомнилась.

— Надеюсь, что ты права, Пенелопа.

— Разумеется, права. А теперь давай посмотрим, права ли я насчет этого платья для тебя. Позвать горничную, чтобы проверить, как оно сидит на тебе?

— Если считаешь, что что-то может идти моей неуклюжей фигуре, поступай как знаешь, — ответила Мария тоном, свойственным на этот раз скорее ей, чем ее тетке.

Пенелопа позвонила в колокольчик. Как это будет здорово — сделать наконец то, чего давно хотелось: заставить Марию сверкать. Раз у девушки появилось такое желание, Пенелопа приложит максимум усилий, чтобы на бал к леди Берлингтон Мария Брэдли явилась неузнаваемой.

Глава 10

Он был прав. Леди Берлингтон и в самом деле что-то затевала. Но что именно, Гаррис пока не догадывался. Внутренний голос подсказывал ему, что она знала больше о похищенных артефактах, «собранных» ее мужем, чем не причастная ни к чему жена.

Он старался держаться в тени, но с момента прибытия с Феррелом наблюдал, как ястреб, за леди Берлингтон. Она вела себя как внимательная хозяйка и устроила грандиозный спектакль из радушия, с каким принимала гостей, но Гаррис заметил в ней некоторую рассеянность. Несколько раз он видел, как она посматривала на часы, словно ждала прибытия еще кого-то. Или чего-то… И потаенные взгляды, которые бросала на запертую теперь комнату с сокровищем, тоже свидетельствовали о многом.

Если он намерен вернуть себе эти вещи, то должен понять, что происходит, и понять это быстро. Если коллекцию распродадут по частям, его надежда выкупить профессора Олдема станет призрачной, а то и вовсе растает. Но как разгадать, что леди Берлингтон задумала?

Правда, Гаррис знал один простой способ. Леди Берлингтон дала ему ясно понять, что охотно ответит на любые его заигрывания. Чтоб ей пусто было, но она чуть не вынудила его на нечто большее, чем заигрывания, когда увидела притаившимся в засаде. Тогда, чтобы не выдать себя, ему поневоле пришлось притвориться, что он напился и пошел искать себе развлечения подобного рода.

Но сегодня у него на это не хватило бы духу. Женщина, хоть и была довольно привлекательной, желания в нем не возбуждала. Гаррис сомневался, что у него получилось бы даже притвориться. Похоже, он превращался в какого-то жалкого подонка! Но он непременно сделает то, что должен сделать. Даже если сама мысль об этом заставляла его содрогаться.

Пока он раздумывал над этим, его взгляд упал на новую фигуру, появившуюся в бальном зале. Это была мисс Растмур, и выглядела она потрясающе. Он поймал себя на том, что ее появление застало его врасплох.

К несчастью, интерес к ней разжигать ему не приходилось.

В белом платье, открывающем ее молочную кожу несколько более откровенно, чем Гаррису хотелось бы, она вся словно светилась. Зачем, спрашивается, ей понадобилось так обнажаться? Ее молодую грудь, практически вываливающуюся из выреза, трудно было не заметить мужчине, не говоря уже о том, чтобы вообразить в полной красе, чем, собственно, он теперь и занимался. Мисс Растмур имела грудь на зависть всем. А выше, над этими драгоценными округлостями красовался скарабей. Гаррис, безусловно, предпочел бы утверждать, что его похотливый взгляд приковал амулет, но это было бы ложью.

Мисс Растмур была ослепительна, и он не мог оставаться равнодушным. Но хуже было то, что, заметив его, она расплылась в улыбке, от которой комната занялась огнем. По крайней мере, он это почувствовал.

Девушка прибыла с матерью. Не имея удовольствия быть с ней знакомым, Гаррис теперь ощутил необходимость восполнить этот пробел. Судя по тому, как она на него смотрела, он понял, что знакомства не избежать, и направился к ним, пробираясь сквозь толпу.