Он тем временем распахнул ее сорочку. С тихим вздохом она затаила дыхание, когда, скользнув пальцами по ее соскам, он взял в ладони ее грудь и приподнял к своим губам, чтобы иметь возможность ее боготворить. Когда его губы примкнули сначала к одному ее соску, а потом к другому, Пенелопа, запустив руки в его густые темные волосы, мысленно молила его не останавливаться.
Собрав в ладони подол его рубашки, она легко и проворно стянула ее с него через голову. Удивленно отпрянув, он взглянул на нее с улыбкой. Пенелопа в ответ тоже улыбнулась. Его торс ласкал ее взор.
Он имел такое же крепкое, скульптурное сложение, как те мраморные статуи, любоваться которыми она приходила иногда в Британский музей. Только еще лучше. Потому что он был теплый и живой. И принадлежал ей.
— Вы играете нечестно, мисс Растмур, — произнес он. — Я уже без рубашки, но все еще вынужден воевать с вашей досадной сорочкой.
Что ж, это было легко поправимо. Она без труда стащила ее с себя через голову. Холодный воздух обжег ее тело, что лишь обострило чувствительность ее кожи к его близости и исходившему от него теплу.
— Кто теперь нечестен, сэр? — спросила она, поводя бровью и указывая взглядом вниз.
Он не ответил, лишившись дара речи, и с открытым ртом скользнул глазами сверху вниз по ее телу. Она не двигалась, собрав всю силу воли, чтобы не спрятаться от его взгляда.
Ни один мужчина не видел ее в таком виде, в каком создали ее Господь Бог и мать-природа. Она и сама редко видела себя такой. Только в те моменты, когда раздевалась, чтобы принять ванну или потом одеться. Понравилось ли ему то, что он увидел? Остался ли доволен тем, что она могла ему предложить? Пенелопе стоило большого труда дождаться его приговора.
Наконец он его вынес:
— Боже милостивый, Пенелопа. Ты прекрасна.
Лучшего ответа она и не желала. В следующий миг лорд Гарри притянул ее к себе, заключая в объятия, и она утонула в его тепле.
— Я так сильно тебя хочу, — пробормотал он.
И это Пенелопа тоже отчетливо видела, хотя и не на его лице, а гораздо ниже. Ее руки вновь скользнули к его поясу. Лорд Гарри тем временем покрывал поцелуями ее шею, а когда его губы коснулись мочки ее уха, у нее под ногами закачался пол. Застежка его брюк не поддавалась. Его поцелуи и горячая кожа вызывали ощущения, которые она уже не могла переносить.
Она слегка отпрянула, и взгляды их встретились. В них она прочла вопрос и тотчас поняла, о чем он спрашивал.
— Да, — только и смогла она выдохнуть.
Он заключил ее в объятия и страстно поцеловал. Не в силах сохранять равновесие, они привалились к стойке с одеждой, и она опрокинулась на пол, разбросав во все стороны платья, куртки, халаты и другую одежду.
Опустив взгляд на разбросанные на полу вещи, Пенелопа подняла глаза на лорда Гарри. Крепко сжимая ее в объятиях, он прерывисто вздохнул.
— Ты уверена, что хочешь этого?
— Уверена, — подтвердила она, понимая, что он имеет в виду.
Тогда он наклонился и бережно уложил ее на кучу разбросанных вещей, оказавшуюся на удивление мягкой. Возможно, потому что лорд Гарри был рядом, подумала Пенелопа и подставила ему лицо для еще одного поцелуя. Или двух.
Ее ладони гладили его, скользя по мускулистой спине и твердым ягодицам. О, ей очень нравилась эта часть его тела. Но было бы намного лучше, если бы она могла избавиться от последнего предмета его одежды. Пенелопа с рвением вернулась к работе над его застежкой.
От ее стараний он рассмеялся, но все же пришел ей на помощь. Когда застежка наконец поддалась, ее взору предстало зрелище, достойное восхищения.
— О Боже!
Лорд Гарри хотел что-то сказать, но она сочла момент не самым подходящим и, прижав пальцы к его губам, продолжила изучение великолепного объекта внизу. Это было что-то.
Он не стал противиться ее исследованию. Но позволит ли большее? Пенелопа осмелилась проверить. Осторожно, чтобы не доставить дискомфорта, протянула руку и дотронулась до него. Там.
От ее прикосновения он со свистом втянул в рот воздух. Отдернув руку, Пенелопа посмотрела на него. Он усмехнулся.
— Испугалась? — спросил он.
— Я не хочу причинить тебе боль.
Он рассмеялся.
— Поверь, вряд ли это произойдет.
— Правда? Он кажется таким… чувствительным.
— Это так. Также, как и у тебя, насколько мне известно, есть одна-две очень чувствительные зоны.
Пенелопа снова покраснела. Он усугубил ситуацию, протянув руку к ее весьма чувствительной зоне. Его рука заскользила вверх по ее бедру, подбираясь все ближе и ближе к тому месту, с которым он уже познакомился на балу у леди Берлингтон. И теперь Пенелопа надеялась, что они продолжат знакомство!
Стараясь не обращать внимания на головокружительные волны удовольствия, которые доставляли его прикосновения, она дотянулась до него и стала делать с ним то, что он делал с ней. Было ли ему это столь же приятно, как и ей? Она надеялась, что было.
Не зная, что позволено, а что нет, она осторожно обхватила его пальцами. Лорд Гарри поражал воображение во всех отношениях, и не стоило ожидать, что здесь будет иначе. Поглаживая его, Пенелопа обнаружила, что он стал как-то по-другому дышать.
— Так хорошо? — спросила она.
— Да, хорошо, — проронил он, преодолев внезапную сухость во рту.
Похоже, она сообразила, что делать дальше. Слегка сжав пальцы, ускорила ритм своих движений. Ему это как будто понравилось. Он сделал то же самое с ней. Пенелопе вдруг стало трудно сосредоточиться.
В ее лоне зародилось и начало разрастаться все то же всеобъемлющее ощущение, которое он вызвал у нее на балу у леди Берлингтон. Она чувствовала, что ее тело больше не принадлежит ей, а живет своей собственной жизнью, руководствуясь инстинктами.
Она сильнее сжала руку, думая, что тем самым обеспечит себе опору, но ее ощущения стали еще острее. Ее дыхание участилось и стало отрывистым. Это пугало и радовало одновременно.
В тот момент, когда она была готова закричать от избытка ощущений, он вдруг остановился и накрыл ладонью ее сжатый кулак. Обеспокоенная тем, что сделала ему больно, Пенелопа захлопала глазами.
— Постой, — сказал лорд Гарри. — Я не выдержу, если будешь продолжать в том же духе. Умоляю, позволь мне в этом быть джентльменом, дорогая.
— Что?
Она ничего не понимала и отчаянно хотела, чтобы он возобновил то, что делал.
— Сначала дамы, — пояснил он.
Эти слова тоже содержали мало смысла, но это уже не имело значения. Сменив положение, лорд Гарри осыпал поцелуями ее грудь, живот и, покружив вокруг пупка, спустился ниже. Когда в долгом, пылком поцелуе он приник к средоточию ее желания, она откинулась на ворох одежды на полу и стиснула зубы, чтобы не застонать.