Забыла?! Да отец ни разу ей не говорил!
– Довольно большой. По-моему, на Сент-Джеймс-стрит, – продолжал маркиз, слегка хмурясь. – Я унаследовал его от кого-то из родственников, Видите ли, за последнее время мои родственники мрут как мухи. Я сочиняю нечто вроде универсального некролога в стихах, который можно прочитать в случае очередной кончины. По-моему, это вполне практично.
– Но вы, надеюсь, оставите Роберту со мной? – спросила Джемма.
Маркиз нахмурился:
– Я не думаю, что это…
Но миссис Гроуп и тут показала себя истинным другом.
– Если мне… – заговорила она, величественно оглядывая собравшихся, – суждено познать ту славу, которой я всецело заслуживаю, боюсь, присутствие молодой девушки будет отвлекать меня от этой великой цели.
– Но, дорогая… – проблеял маркиз.
Миссис Гроуп подняла руку. Наверное, именно таким жестом Моисей разделил Красное море.
– Ни за что!
– Это даже к лучшему, – решила Джемма.
– Я с вами согласен, – неожиданно подал голос Вильерс.
– Вы так считаете? Вы? – удивился маркиз. – Но почему?
– Я не смогу выразить мое почтение молодой леди, живущей под одной крышей с актрисой. Даже если эта актриса такая великолепная женщина, как миссис Гроуп.
Миссис Гроуп так же величественно наклонила голову, словно принимая почести. Деймон выпустил руку Роберты.
– Выразить почтение? Вот как? – неожиданно расстроился маркиз. – Полагаю, мир перевернулся, если мне придется отдать единственную дочь человеку, не разбирающемуся в поэзии.
Вильерс взглянул на Роберту так, что ее словно пронзило молнией.
– Она еще не приняла мою руку, – ответил он.
Роберта не знала, что сказать. Неужели это предложение?
– Она, несомненно, уже имеет представление о ваших добродетелях. И подумает о будущем. В свое время! – отрезал маркиз. – Моя дочь вполне достойна самого высокого в этой стране титула.
Своей сардонической усмешкой Вильерс, очевидно, хотел сказать, что именно он и есть обладатель самого высокого к этой стране титула, но тут, к счастью, появился Фаул и, объявив, что для маркиза и миссис Гроуп уже готовы комнаты, попросил их последовать за ним.
Джемма, взяв под руку маркиза, пошла вперед. Вильерс протянул руку миссис Гроуп. Роберта и Деймон волей-неволей пошли за ними. По какой-то причине Роберта боялась встретиться с ним глазами.
Когда остальные уже вышли из комнаты, Деймон остановил ее.
– Черт возьми, – недоверчиво пробормотал он. – Какого дьявола вы тут затеяли, Роберта?
– О чем вы?
– Вильерс. Как вам это удалось?
– Вам необходимо объяснение? И конечно, полное описание того трюка, с помощью которого мне удалось одурачить Вильерса? – взорвалась она, хотя, говоря по правде, сама не могла поверить случившемуся. Деймон, кажется, тоже не верил: недаром его брови были так высоко вскинуты.
– Что, во имя ада, вы сотворили с этим человеком? Тут наверняка не обошлось без колдовства.
Роберта надменно задрала нос:
– А почему бы ему не жениться на мне? Вы не считаете, что и меня могут желать?
Не успели эти слова слететь с ее губ, как она поняла, какую ошибку совершила.
– Теперь, когда вы почти помолвлены с другим, я желаю вас еще больше! – выпалил он.
Одной рукой он немедленно прижал ее к обтянутой шелком стене гостиной. Другой рукой Деймон захлопнул дверь за миссис Гроуп.
– Нет ничего желанней в мире, чем женщина, собирающаяся выйти замуж за другого, – прошептал он, касаясь губами ее губ.
Жар бросился в лицо Роберты в тот момент, когда он попробовал ее на вкус. Или в тот момент, когда она попробовала на вкус его. Было что-то восхитительно порочное в том, чтобы целовать одного мужчину, когда второй только что почти попросил стать его женой.
– Мне не следовало бы это делать, – прошептала она. В ответ он стал целовать ее еще крепче. Дыхание Роберты участилось.
– Мне следовало сделать это, – произнес он, лаская ее груди и бесцеремонно сминая корсаж. Сейчас он смотрел на Роберту с легкой, странной улыбкой, продолжая действовать руками.
– Это… – глупо сказала она.
– Так хорошо? – спросил он, снова поднимая бровь.
– Интересно, – выдавила она.
Одним молниеносным движением он снова стянул вниз ее корсаж, обнаживший правую грудь так легко, словно для этого предназначался. Грудь наполнила его ладонь.
– Роберта, – прохрипел он, и девушка почувствовала странное тепло между бедрами. А может, дело не в голосе, а в том, что он ласкал сосок большим пальцем. Роберта судорожно вцепилась в его предплечья.
– Но это скандал! – прошептала она.
– Вы еще не помолвлены, – радостно напомнил он. Похоже, ему все безразлично! – Кроме того, тайные ласки восхитительны больше дозволенных.
И пока она соображала, что это значит, ибо мозг совершенно отказывался работать, он рассмеялся и воскликнул:
– Видите, я тоже заговорил стихами!
Она хотела было лягнуть его в щиколотку. Но вместо руки к ее груди прижались его губы. Роберта была достаточно умна, чтобы сообразить: бывают моменты, когда просто необходимо прислониться к стене. К счастью, одной рукой он поддерживал ее, не давая упасть.
Выгнуться так, чтобы дать больший доступ его жадным губам, тоже казалось самым правильным поступком на свете: недаром она едва не заплакала, когда он отстранился.
– Дорогая, – прошептал Деймон.
– Да? – пробормотала она, лениво открывая глаза.
Деймон подтянул ее корсаж, и, к удивлению Роберты, он встал на место так, словно всегда был здесь.
– Маркиз, несомненно, удивлен вашим отсутствием. Он вас очень любит.
Но в эту минуту Роберте вовсе не хотелось быть примерной дочерью. Ей хотелось лечь. Кроме того, она видела, что и он думает о том же. И поэтому она гневно нахмурилась:
– Вы совершенно отказались мне помогать. Я думала, вы сумеете уговорить отца вернуться в деревню!
Он заправил выбившийся локон в сложное сооружение из волос, созданное сегодня утром горничными Роберты.
– Это было невозможно.
– Почему невозможно? – сварливо буркнула она.
– Он слишком сильно вас любит. Мы с Джеммой почти не видели своих родителей, если не считать тех часов, когда отец учил нас играть в шахматы. Но я всегда могу распознать родительскую любовь, когда вижу, как люди относятся к своим детям.