Деймон в жизни не испытывал ничего подобного. О нет, у него было много женщин, страстных и чувственных, но с Робертой все было по-другому. Она вцепилась в его руки так, словно он был ее спасителем в чужой стране. Может, в этот момент ей именно так и казалось.

Но он знал только, что из ее груди вырываются то ли вздохи, то ли всхлипы и что его самоконтроль находится на пределе. Даже без шелковистого капкана ее тела. Но на этот раз он не потеряет самообладания. Даже если умрет в процессе.

Поэтому он снова и снова вонзался в нее, то яростно, то осторожно, наслаждаясь ее стонами, потом криками и, наконец, мольбами. Когда она стала молить, когда его гордая прелестная Роберта стала молить, он сжал ее сладкую попку и приподнял, сведя их бедра вместе. Его грудь горела, тело стремилось к разрядке, но он упорно вел ее к краю пропасти, наблюдая, как широко открываются ее глаза, чувствуя, как ее руки зарываются в его волосы. Как стремится она достичь, достичь…

И все же он не потерял самообладания, хотя сцепил зубы и задыхался, как жеребец после бешеной скачки.

Однако он замедлил темп, позволил ей секунду отдохнуть… пока эти волшебные глаза не открылись снова. И Роберта улыбнулась ему радостно, как ребенок в ожидании чуда.

– Я забыл, – пояснил Деймон.

– Опять? Что на этот раз? – вздохнула она, и Деймону пришлось вести с собой очередной безмолвный поединок.

– Забыл показать тебе кое-что.

Нечеловеческим усилием воли он вышел из нее, поднял обессилевшую девушку, перевернул и потянул вниз так, что пальцы ее ног коснулись пола. А сам поднялся и встал сзади. Роберта растерянно ахнула.

Но тут он наклонился, потерся об нее всем телом и скользнул в немыслимо нежные глубины.

Роберта снова ахнула.

Деймон ничего не ответил. Просто не мог. Ему требовалась каждая унция самообладания, чтобы держаться до последнего. Он продолжал вонзаться в нее, сжимая упругие груди, жадно пожирая глазами стройную спину и трогательные лопатки… сосчитал до сорока… потом еще до сорока… и наконец она стала медленно отвечать выпадом на выпад. Выгнулась, тяжело задышала и тихо всхлипнула… тем жалобным всхлипом, который он надеялся слышать до конца своей жизни.

Теперь она поняла, что от нее требуется, и отвечала на каждый толчок с тем же пылом, пока не забилась в конвульсиях.

И все же он не потерял самообладания. Потому что хотел видеть ее в первый раз, ее настоящий первый раз.

Поэтому Деймон перевернул Роберту, снова вонзился туда, где, кроме него, не было и не будет ни одного мужчины. Поймал ее губы в исступленном поцелуе, безумном и властном одновременно. Она опять запустила руки в его волосы, и он не слышал громового стука крови в ушах, поэтому выдохнул ее имя, снова и снова вонзаясь в тесное лоно. Наполняя ее, наполняя себя: если бы только он мог определить захлестнувшие его эмоции…

В комнате долгое время царило молчание.

– Ты выйдешь за меня, – уверенно изрек он.

Роберта не ответила, занятая тем, что покрывала поцелуями-укусами его руку и блаженно при этом вздыхала.

– Это чтобы ты знала, – добавил он.

Но она уже спала.

Глава 33

18 апреля

Седьмой день шахматных матчей Вильерс – Бомонт

Роберта проснулась в одиночестве и долго смотрела на прикроватные занавески, вполне сознавая, что должна думать о серьезных проблемах. Таких, как свадьба с герцогом Вильерсом. Но думать ни о чем таком не хотелось. Хотелось мечтать о Деймоне. О его руках, ласкающих ее грудь, раздвигающих ноги, и… всем остальном.

Когда она проснулась во второй раз, оказалось, что сердце бьется чаще обычного, груди покалывает, а горничная в любой момент может раздвинуть занавеси.

Сейчас она испытывала некое дурацкое блаженство. И если бы могла писать стихи…

Удивительно, что поэзия не вызывает в ней привычного отвращения.

Она спустилась в комнату для завтраков и застала там отца, сидевшего рядом с Тедди.

– Миссис Гроуп отправилась навестить своих друзей по театру, – сообщил он при виде дочери. – А мистер Тедди показывает мне свою коллекцию камешков.

Роберта устроилась по другую сторону от Тедди, перед которым лежала горсть коричневых камешков. Из тех, что можно подобрать везде и всюду.

– Очень интересно, – кивнула она.

Он бросил на нее раздраженный взгляд и в этот момент стал удивительно похож на отца.

– Камешки вовсе не интересные! Важно, откуда они взялись.

Роберта уставилась на грязную гальку и позволила себе высказать предположение:

– Из Персии?

– Уэст-Смитфилд! – торжествующе объявил он.

– Да, я съем яичницу, благодарю вас, – сказала Роберта лакею. – И что же интересного в Уэст-Смитфилде?

– Именно там вышла на сушу русалка. И эти камешки тоже оттуда.

– Спасибо, – повторила Роберта, когда лакей положил ей на тарелку кусочек тоста. Сегодня ее разбирал совершенно необычный аппетит.

– Мы с мистером Тедди подумываем поехать и взглянуть на эту русалку, – сообщил отец. – Не хочешь ли присоединиться к нам, дорогая? Тедди утверждает, что на Смитфилд-Маркет живет настоящая русалка. Я никогда не видел русалок, хотя, конечно, читал у Гомера об их опасных свойствах.

– Она разговаривает стихами, клянется Раммер, – вмешался Тедди.

– Раммер клянется, что она разговаривает стихами, – поправила Роберта.

– Настоящая русалка!

Тедди широко распахнул глаза.

– Хоть бы папа поскорее проснулся. Вот он удивится!

В этот момент в комнату вошел Деймон. Роберта поперхнулась и покраснела. Деймон нагнулся и поцеловал сына в лоб.

– Почему ты не в детской?

– Няню тошнит, – объявил Тедди. – Говорит, что у нее желудок наизнанку выворачивается и… – вид у него был самый что ни на есть негодующий, – что во всем виноват я!

– Почему? – без особого удивления спросил отец, садясь слева от Роберты. И хотя он почти не смотрел на нее, все же прижался мускулистым бедром к ее юбкам. Роберта съела кусочек яичницы. Нет, это невозможно! Она не выживет. Умрет от сердцебиения. И лицо снова загорелось, как щепка в костре.

Но ей суждено было весь день находиться в подобном состоянии.

Они отправились посмотреть на русалку-поэтессу, и хотя, на взгляд постороннего, Деймон почти не уделял внимания Роберте, вероятно, опасаясь острых глаз маркиза, на самом же деле продолжал касаться ее. Она поднялась в карету после Тедди, и теплая ладонь сжала ее попку. Да и в экипаже она сидела рядом с Деймоном, и он каким-то образом ухитрялся ласкать ее спину.