— Это — обольщение, — хрипло пояснил он, чувствуя, как в ней нарастает напряжение. Она была такая прекрасная, трепещущая в его руках, и сладкий миг все приближался… — А ты сделала бы это для меня? — с жаром спросил он.
Ее глаза широко распахнулись. Они были волшебные, влажные, прекрасные…
— Конечно! — Она потянулась к нему рукой. — Пожалуйста…
— Это — обольщение.
— И это бесподобно!
Его пальцы замерли, оставаясь на месте, в расслабляющем тепле. Потом, когда она сделала попытку пошевелиться, они снова пришли в движение. Беата застонала, и ее тело дернулось, а когда он остановился, она изо всех сил прижалась к нему.
— Стивен, не надо! — — взмолилась она.
— Не надо — что?
Его пальцы начали ритмичное движение, в то время как он позволил себе вернуться к ее губам, прекрасным, темным, опухшим, но не от фальшивой краски, а от поцелуев истинной страсти.
Беата извивалась в его объятиях, и тихие, сдавленные стоны сливались в ее груди в крик, который вызывал в груди Стивена ответный крик, проникнутый безысходным томлением.
Внезапно она с такой силой вцепилась в него, что даже сквозь сюртук Стивен ощутил, как остры ее ногти.
А потом она стала послушной в его руках, словно милый, ласковый котенок.
— Это было обольщение, Беата, — прошептал он ей в волосы.
— Думаю, в какой-то момент я об этом догадалась. — Насмешливые нотки в ее голосе еще долго вибрировали в воздухе, в то время как она по-прежнему нежилась в уюте его объятий. У Стивена возникло ощущение, что он ведет величайшую в своей жизни борьбу, принимая свой личный акт об огораживании. Он просто обязан ее оградить, оставить при себе, сделать своей женой.
Но сначала ему придется заставить ее понять это.
— Я хочу от тебя большего, — произнес он ей в ухо. Беата открыла глаза, сонная, хмельная, и улыбнулась.
— Что-то сегодня я очень сговорчивая, — прозвучал ее елейный голосок.
— Но ты ведь еще не знаешь, чего именно я хочу… Она удивленно моргнула.
— Ну так научи меня.
— Я хочу, чтобы за мной ухаживали. — Он не спускал с нее пристального взгляда. — Не соблазняли, а ухаживали.
— Должна ли я свериться со словарем?
— Надеюсь, нет. Можно мне проводить тебя в твою комнату?
Она была самым красивым созданием из всех женщин, которых он видел в жизни, с разметавшимися по плечам волосами и розовым румянцем на скулах, поэтому Стивену понадобилось невероятное усилие воли, чтобы распрощаться с ней на пороге ее спальни, но он решил играть наверняка.
Свечи в спальнях дома уже не горели, и комнаты тонули в темноте, создавая интимную обстановку, располагавшую к любовному свиданию, безмолвному поцелую, произнесенному шепотом приглашению; вот только Рис Холланд, граф Годуин, едва ли чувствовал себя любовником.
Он смотрел на двери своей спальни в мрачном ожидании появления… собственной жены.
Судьба явно над ним смеялась — теперь ему не хотелось даже разговаривать с Хелен, и он с трудом сдерживал желание выскочить из дому, оседлать лошадь и умчаться прочь. В который раз он повторял себе, что хотел для нее только добра, а Фэрфакс-Лейси никак не годится на роль человека, который может явиться с ней на бракоразводный процесс, чтобы стоять у ее плеча. И вообще, вряд ли все это продлится долго. Фэрфакс-Лейси не имел других достоинств, кроме достоинств велеречивого политика: дьявол с медоточивым языком, как сказала бы бабушка Риса. К тому же в его взглядах, обращенных к Хелен, Рис не видел особой страсти, и уж тем более той, с которой Фэрфакс-Лейси взирал на Беатрикс Леннокс.
В этом состояла главная загвоздка. Сам он не сумел стать для Хелен хорошим мужем, и она не показала себя сколько-нибудь сносной женой. Тем не менее даже по прошествии стольких лет он все еще чувствовал боль и, увидев ее теперь, снова испытал желание элегантнее повязать галстук и надежно спрятать волосы на груди. Волосы вызывали у нее отвращение, и она повторяла это снова и снова. Волосатое чудовище — вот кем он для нее был.
Рис поморщился. Какого черта он о ней беспокоится, об этом дьяволе в юбке? Вероятно, дело было в том, что он не мог позволить ей повторно совершить ту же ошибку. Хелен нужно найти мужа, который будет подходить ей по всем параметрам, а Фэрфакс-Лейси на эту роль явно не годился.
Скорее всего, решил Рис, Хелен собирается добиваться развода, и, возможно, член парламента рассчитывает, что сможет добиться для нее принятия акта, позволяющего повторно выйти замуж; однако если Хелен и выйдет замуж за Фэрфакса-Лейси, то, несомненно, приобретет в его лице еще одного неверного супруга, в то время как Рис позволял ей жить собственной жизнью и даже обзавестись любовником. Мистер Пристойный Фэрфакс-Лейси никогда на это не пойдет; он будет развлекаться на стороне с проститутками, ставя Хелен в неловкое положение в глазах общества, но сам никогда не даст ей свободу делать то же самое.
В этот момент дверь тихо открылась, и из дверного проема появилась Хелен, больше напоминавшая серебристое привидение. Укутанная в толстый халат, она выглядела убийственно приличной, как и все добропорядочные матроны Англии. Рис даже порадовался, что она нашла любовника; теперь получалось, что не он один в их семье не хранит супружескую верность.
— Прости мне мой несколько экстравагантный наряд. — Голос Хелен прозвучал холодно, даже с легким налетом дерзости, сказавшим ему, что она готова противостоять его грубости.
Учитывая это, Рис церемонно поклонился и усадил ее в кресло, призвав на помощь все хорошие манеры, которым его научили.
— Я пришла просить развода, — объявила Хелен без всякого вступления. — Уверена, ты об этом и сам догадался.
— Мистер Фэрфакс-Лейси согласился публично предстать в качестве твоего любовника? — В тоне Риса прозвучала изрядная доля скептицизма. — И он даже готов позволить мне вчинить ему иск за адюльтер?
Хелен покачала головой:
— О нет, это может испортить его карьеру. Стивен играет очень важную роль в правительстве и жизни страны. Нам придется кого-то нанять, кто заменит его в суде.
Рису не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться: автор комических опер вряд ли мог считаться важным в жизни страны.
— Раз Фэрфакс-Лейси так озабочен общественной деятельностью, не должен ли он в этот самый момент находиться на сессии?
— Стивен совершенно измучен пыткой последних парламентских дебатов, — спокойно пояснила Хелен.
Рис на секунду задумался о печальной судьбе измученных мужчин и их склонности развлекаться с чужими женами.
— Ах, так он измучен. Понятно.
— Ничего ты не понимаешь, Рис. Стивен играет ключевую роль в палате общин. Он только что закончил расстановку сил в тяжелейшей борьбе против акта об огораживании, когда богатые огораживают участки земли, испокон веков используемые крестьянами. Стивену даже пришлось пойти против собственной партии!