— Тебе не следует его бояться, — успокоил Патрик. — Наш «Ларк» один из самых быстрых кораблей в океане. У Наполеона таких нет. Его плоскодонки нас никогда не догонят.
— Клипер «Ларк» построен в Балтиморе?
Патрик был приятно удивлен.
— Да. У него V-образный корпус и очень высокие мореходные качества. А откуда тебе известно о «Ларке»?
— Ты думаешь, я не умею читать? Об этом писали в «Тайме», и не раз.
— Не ожидал, что ты читаешь «Тайме». — Патрик рассеянно съел апельсиновую дольку, которую собирался скормить ей. — Я вообще смутно представляю образ жизни молодых английских леди.
— Мама умерла, когда я был еще совсем ребенком, а когда вырос… — он пожал плечами, — то в Англии проводил мало времени.
— Понимаю, — прервала его Софи. — Но разве, находясь здесь, ты не встречался с дамами?
Он коротко рассмеялся:
— Признаюсь, встречался. Но это были не леди. Вернее, не совсем леди.
Патрик поймал себя на том, что ему нравится с ней общаться, что эта загадочная девушка с острым язычком и грустными глазами, его молодая жена, хороша не только в постели. Он придвинулся ближе и прижал Софи спиной к поручню. Сейчас их тела походили на два правильно сложенных элемента складной картинки.
Софи задумчиво посмотрела ему в глаза.
— Значит, ты побывал в четырнадцати странах?
— По меньшей мере, — ответил Патрик.
— Доведись мне путешествовать, — мечтательно проронила Софи, — я бы первым делом отправилась на Восток.
— А чем в течение дня занимаются настоящие леди? — неожиданно спросил Патрик.
— Они… хм, они ходят в гости на чай.
— Могу представить, какая это скука. Что еще?
— Ну, ездят за покупками.
— Какими?
Он плотно прижал свои бедра к ее. Софи охнула.
— Патрик! Нас же могут увидеть.
— Можешь быть спокойна, здесь нас никто не увидит. — Он взялся обеими руками за поручень. — Итак, что же покупают настоящие леди?
— Ну, разное, — лениво протянула Софи. — В основном одежду. Шляпы, платья… — Эта тема ей уже начала надоедать. Лично она за покупками ездила редко, предпочитая приглашать к себе мадам Карэм.
Как будто прочитав ее мысли, Патрик вдруг серьезно посмотрел ей в глаза.
— Выходит, ты каждый день ездишь за покупками?
— Я — нет, — проговорила Софи, оправдываясь. А затем вспомнила, что Патрик повеса. И не важно, что он сейчас прикидывается, будто не знает, чем занимаются леди. Какая ерунда! Ведь наверняка все свое время он посвящает охоте за ними.
— В общем, настоящей леди есть чем заняться. — Она с вызовом посмотрела на Патрика. — Но главная ее работа — это заказывать себе новые туалеты.
— Вот как? — протянул Патрик и снова пустил в ход губы, вызывая в Софи нежную, растекающуюся по всему телу, мягкую теплоту.
Произнеся слово «работа», она внезапно почувствовала прилив горечи. Ради замужества ей пришлось отказаться от очень многого. Становиться матроной, основная работа которой заключалась в поездках на Бонд-стрит, не хотелось. Наряды ее, конечно, интересовали, но не меньший трепет вызывало увлекательное погружение в дебри чужого языка.
Выражение ее лица Патрика слегка озадачило. Чего это она приуныла?
— Не желает ли моя чрезвычайно достойная жена удалиться вниз и принять ванну? — Он легко чмокнул Софи в бровь. — Потому что ее чрезвычайно достойный супруг должен поговорить с капитаном.
Глаза Софи просияли.
— Это было бы замечательно, — ответила она совершенно искренне.
— Тогда отправляйся. — Патрик с некоторой неохотой отстранился.
Оказавшись в каюте, Софи первым делом поручила позеленевшей от морской болезни Симоне приготовить бадью горячей воды, а затем застыла в странной позе, упершись спиной в тяжелую ореховую дверь, с наслаждением впитывая тишину и… одиночество. Да-да, одиночество. Она была сейчас одна, впервые со дня свадьбы.
Каюта Патрика представляла собой настоящие апартаменты, где каждый предмет мебели был прикреплен либо к стене, либо к полу, кроме стульев в гостиной, которые в шторм крепились к поручню на стене.
В дверь постучали, и ей пришлось посторониться. В каюту вошла Симона, сопровождаемая двумя молодыми матросами, которые тащили большие кувшины с кипятком. Привинченная к полу медная ванна быстро наполнилась водой. В воздухе запахло цветущей вишней.
Симона болезненно скривилась, и Софи, отправив ее обратно в постель, с наслаждением окунулась в пенящуюся ароматную воду. В голову немедленно полезло всякое — конечно, фрагменты вчерашней ночи, но и еще кое-что, о чем до сего времени как-то не думалось.
Например, просьба Брэддона. Это же сущий бред. Чтобы дочь лошадника смогла одурачить светское общество, выдавая себя за французскую аристократку? Невероятно.
Софи живо представила свою маму, с упоением разоблачающую самозванку. Да, Мадлен вполне может оказаться красивой и при этом понятливой и способной к учению. Да, под руководством Софи она может успешно освоить основы этикета. Но все это не имеет никакого значения, поскольку ей предстоит предстать перед судом Элоизы н ее приятельниц. Можно не сомневаться, что они, критически проанализировав речь девушки, ее манеру обмахиваться веером, опускать ресницы и все прочее, безошибочно определят, что в ее жилах течет не та кровь.
«Это абсолютно невозможно, — печально думала Софи. — Нужно убедить Брэддона отказаться от этой затеи. Бывали случаи, когда Элоиза в течение нескольких секунд разоблачала самозванок из французских дворян низшего звания, что же тогда говорить о дочери торговца лошадьми. Напрасно Брэддон считает, что я смогу сделать Мадлен подлинной аристократкой. Такое невозможно. Да, я сознательно эпатировала мать своим вызывающим поведением, но это ровно ничего не значит. Аристократические манеры привила мне именно она, маркиза Бранденбург. Причем с раннего детства. Нет, не суждено Брэддону жениться на своей Мадлен».
Софи очнулась, когда вода стала совсем холодной. Она выбралась из ванной, вытерлась, оделась и тут же полезла за тщательно запрятанным учебником турецкого языка.
Вот оно, истинное счастье! Софи радостно погрузилась в изучение турецких глаголов. Это было потрясающе интересно, они изменялись в зависимости от того, кто говорит.
— Сени севийорум, — прошептала она. — Я люблю тебя. Сени севийор. Он любит тебя. — А вот об этом можно только мечтать. Софи встряхнула головой и обратилась к более прозаическим выражениям.
Что, если сейчас войдет Патрик? Софи испуганно засунула учебник под себя. В ушах зазвучал настойчивый голос матери: «Уверяю тебя, дорогая, ли один разумный мужчина никогда не смирится с тем, чтобы жена знала больше, чем он».