— Так ты видишься с родителями в Лондоне? — повто-ила Тесс.
— Никогда, — заявил он. — И они бы этого не захотели. Тесс побоялась задавать дальнейшие вопросы, чтобы не показаться любопытной, поэтому позволила Хлое прогуляться вверх по своему предплечью. Хлоя на мгновение прильнула к щеке Тесс и от избытка чувств легонько ущипнула ее за ухо. Тесс почесала ей головку, и Хлоя снова заверещала, все больше и больше возбуждаясь и переступая с ноги на ногу. Эмоции захлестнули птицу, и она…
— Проклятие! — взревел Лусиус.
— Не пугай ее! — сказала Тесс, возвращая птицу в клетку. Хлоя понимала, что сделала что-то не так; она издавала какие-то звуки, словно признавая свою вину и раскаиваясь.
Лусиус, как всегда, сразу же перешел от вспышки гнева к практическим действиям по исправлению последствий.
— Как нам снять с тебя платье, не испортив прически? Платье Хлоя сильно испачкала, и снимать его через голову было невозможно.
— Придется спустить его вниз, — сказала Тесс. — Помоги, пожалуйста, Лусиус.
— Вниз? — с сомнением в голосе перепросил тот.
Тесс спустила с плеч рукавчики и, поерзав, попыталась спустить вниз лиф.
— Будет проще, если это сделаешь ты, — сказала она, старательно сохраняя непроницаемое выражение лица.
Лусиус осторожно спустил узкий бархатный лиф с грудей, миновал стройную талию, чуть задержавшись на бедpax. Наконец она подняла ногу, чтобы позволить ему снять платье окончательно.
— И корсет сними, — сказала Тесс, поворачиваясь к нему спиной. — Я должна искупаться.
Она почувствовала его пальцы на шнуровке корсета и закусила губу, чтобы не улыбнуться.
Хлоя что-то хрипло ворковала, очевидно, успокаивая сама себя. Тесс молча пообещала ей утром дополнительную порцию семечек.
Корсет был расшнурован. Тесс сняла его и стянула через голову сорочку, отбросив ее в сторону. На ней остались только изящные батистовые панталончики — последний крик моды, прямиком из Парижа, — чулки и туфли на высоком каблуке.
— Лусиус, — сказала она, оглядываясь через плечо, — боюсь, что я, к сожалению, опоздаю к ужину. Шеф-повар будет недоволен.
Тесс подошла к туалетному столику, поставила ногу на стул и принялась расстегивать пряжку на туфельке. Лусиус тотчас оказался за нее за спиной.
— Значит, по-твоему, мне следует быть более пылким, а? — сказал он, зарывшись лицом в ее волосы, и положил руку на ее ягодицы, другой рукой крепко прижав ее к себе. В его голосе чувствовались и едва сдерживаемый смех, и страстное желание.
— Да, — подтвердила она.
Больше Тесс ничего не говорила примерно в течение часа. Потом произнесла весьма нетвердым голосом:
— Еще? — И с нарастающим интересом добавила: — Снова так же?
Лусиус, должно быть, слишком устал, чтобы мчаться в Лондон, словно вор под покровом ночи. Проснувшись на рассвете, Тесс увидела большое мужское тело, распростертое на кровати рядом с ней.
Наклонившись к нему, она спросила:
— А как же Лондон?
— Не сегодня, — пробормотал он.
Тесс что-то шепнула ему на ухо.
— Еще? — переспросил он, явно очень довольный. — Снова так же, Тесс?
Потом, подумав, добавил:
— Силы небесные! Брак, оказывается, полон неожиданностей!
Скачки всегда сопряжены с большим шумом и ажиотажем. До розыгрыша Кубка оставалось еще около двух часов, но за оградой, отделяющей места для зрителей, уже толпилось множество мужчин, что-то кричавших, подталкивавших друг друга и наблюдавших за группой двухлеток, которые после разминки направлялись к месту старта. Те, кто сделал ставки, что-то нетерпеливо кричали жокеям, потом орали друг на друга. Трибуна для публики сотрясалась от топота тридцати двух или тридцати шести копыт, когда лошади проносились мимо. Пахло пылью и лошадиным потом, то есть тем запахом, который был знаком Тесс, как аромат роз или запах свежеиспеченного хлеба.
Лусиус взял ее за предплечье, но повел не к трибуне, а к небольшому белому строению, видневшемуся слева.
— Это королевская ложа? — спросила Тесс.
— Уже нет, — ответил он. — Она принадлежала герцогу .Йоркскому, которому не терпелось продать ее, чтобы получить наличные для содержания своих конюшен. Я подумал, что нам, возможно, захочется иметь здесь собственное место.
Тесс подумала — и не в первый раз, — что очень приятно быть замужем за человеком более богатым, чем королевский герцог. Ложа была великолепна: настоящая комната с большими окнами, выходящими прямо на скаковую дорожку. Она была обставлена с роскошью, достойной герцога Йоркского: красный бархат и золоченые канделябры, которые, впрочем, при солнечном свете выглядели довольно неуместно.
Возле окон уже устроились Имоджин и ее муж.
— Ну как ты? — спросила Тесс, радостно целуя сестру. — Ты и представить себе не можешь, как я по тебе скучала!
— Со мной все в порядке, — произнесла Имоджин с довольной улыбкой. — Как приятно снова встретиться с вами, мистер Фелтон. Насколько мне известно, вы сегодня должны были быть в Лондоне?
— Я передумал, — сказал Лусиус, незаметно улыбнувшись Тесс озорной улыбкой.
— Извините, что мы приехали позже вас, — сказала Тесс, пытаясь не вспоминать о том, что задержало их в постели утром.
— Мы, разумеется, приехали сюда к разминке, потому что Дрейвен считает своим долгом находиться здесь, когда начинают записывать пари. Очень важно как можно раньше узнать, кто фавориты.
— Я это знаю, — заметила Тесс. Да и как ей не знать? За последние десять лет они, садясь за стол, каждый раз слушали разглагольствования папы об искусстве заключения пари.
— Аннабел просит извинить ее, — сказала Имоджин. — Портниха леди Гризелды должна завтра вернуться в Лондон, а Аннабел заказала столько платьев, что для примерки потребуется целый день. Но она сказала, что они с Джози собираются навестить тебя на неделе.
— Она, должно быть, на седьмом небе от радости, — предположила Тесс. — Ты тоже заказала что-нибудь новенькое?
Имоджин покачала головой:
— Ах нет. Мы… — Она не договорила фразу. — Джози тоже вполне довольна жизнью. Ее гувернантка в ужасе оттого, что Джози не желает строго следовать правилам поведения, но они заключили соглашение, которое устраивает их обеих: Джози с утра и до полудня подчиняется всем правилам, которым подобает подчиняться леди и которые она сама называет вздором, за это после полудня ей разрешается читать все, что она пожелает.
— Почему ты не заказываешь новые платья? — настойчиво повторила Тесс. Имоджин взглянула на своего мужа, но он стоял рядом с Лусиусом у окна ложи, и оба они наблюдали, как финиширует какая-то мускулистая низкорослая лошадь.