Жерар надел на руку большую кожаную перчатку и поднес ее к открытой дверце просторной клетки. В ответ на это движение раздался торжествующий клекот ястреба, и гордая ловчая птица с чувством собственного достоинства переместилась на рукавицу.
С птицей на руке барон вышел на балкон и, вдохнув полной грудью прохладный чистый воздух, с пониманием посмотрел на пернатого охотника. Понятное дело, ястреб заскучал в клетке по просторам, которые не заменить ничем. Он и сам, подобно этой птице, изнывал от вынужденного заточения. Птица была необычной, ведь воспитал ее лично барон. Так уж случилось, что очередную опалу он уже целый год пережидал в своем баронстве. Подобное бывало время от времени. Этот ястреб никогда не знал ни поводка, ни колпачка, его глаза всегда обозревали все вокруг. Говорили, таким образом воспитать ловчую птицу невозможно, вот и решил проверить барон, насколько это правда. Оказалось, трудно, но все же возможно.
– Ищи!
Скомандовав, Жерар слегка подбросил птицу вверх. Ястреб, взмахнув крыльями, устремился в хмурое, затянутое тучами небо.
Все же, наверное, старость неумолимо подбирается к барону. Неукоснительное выполнение требований мастера, возможно, и помогает продлить жизнь, но все же, взявшись за дело слишком поздно, трудно соперничать с костлявой. Мастера начинают заниматься вопросом долгожительства гораздо раньше, еще с детских лет. Именно в малолетнем возрасте они оказываются в учениках. Чем человек взрослее, тем труднее рассмотреть в нем дар, а сколько труда, причем без гарантии успеха, приходится затратить на его пробуждение! Детская непосредственность и вера в сказки способствуют этому как нельзя лучше.
Да, точно, это старость… Выходит, нужно подумать о преемнике, иначе труд всей его жизни может пойти прахом, как когда-то случилось с чаяниями его покойного друга, короля Георга Третьего, после которого попросту не нашлось достойной личности, способной продолжить его дело.
– Вернулся, разбойник. Хм… Кролик. Надеюсь, ты его нашел в чистом поле. Да не смотри на меня так, я сырое мясо как-то не жалую. Так что ешь, не стесняйся.
– Сынок, это тебе не вилка. Хотя сомневаюсь, что ты умеешь держать вилку, но все же сделай одолжение, относись к оружию уважительно.
Далеко не все простолюдины знали, что это за столовый прибор. Чернь предпочитала обходиться неким подобием ложек, а скорее лопаточками, вырезанными из дерева, размеры которых варьировались от маленьких – для еды – до больших – чтобы накладывать похлебку или кашу в миску. Все, что не могло быть съедено при помощи этого, потреблялось с применением ножа и рук. Вот, пожалуй, и все.
Стоит все же отметить, что в свободном обращении позволялось иметь ножи длиной не более ладони. Большой нож можно иметь лишь один на семью, но зачастую обходились обычными – не многие готовы пожертвовать изрядной суммой, только чтобы хозяйке было удобнее орудовать на кухне.
– Я умею держать вилку, – буркнул парень лет двадцати, нагибаясь и подбирая выбитый меч.
Еще бы не уметь, если вырос в трактире. Конечно, у дядюшки Адама публика водилась в основном простая, но случалось, заезжали и благородные, а тут уж будь любезен, обслужи как положено. Георгу не нравилось, как они с матушкой жили. Трактирщик никогда ни словом, ни намеком не попрекнул, более того – проявлял заботу о нем, как о младшем брате, всячески ограждая его от плохого влияния улицы, но мальчика не покидало ощущение, что они живут в долг. Едва начав осознавать, что нужно работать, если хочешь что-то иметь в этой жизни, даже кусок хлеба, он занялся делом. Уже в семь лет он начал помогать по хозяйству, а в десять разносил заказы по столам и доставлял корзинки с едой постоянным клиентам прямо на рабочее место.
Был еще один способ. Он не подразумевал никакой работы. Но как ни пытались сбить Георга на кривую дорожку его ровесники и мальчики постарше, он на это не пошел. Было дело, его заприметил один хитрован отталкивающей внешности, и, хотя у него все равно ничего не получилось бы, дядюшка Адам недвусмысленно предложил ему отвалить в сторону.
– Ты мне еще поогрызайся. Если ты умеешь обращаться с вилкой, то тем более должен знать ее отличие от оружия. В позицию. Готов? Атакую!
Нет, ну что ты будешь делать! Меч, как нечто инородное, вновь выскочил из руки и упал в пыль. Наставнику надоело такое безобразие, и он ощутимо приложился клинком плашмя по пояснице парня. Дьявол! Больно! Георг даже вскрикнул, выгнувшись дугой, непроизвольно расправив плечи так, что хрустнула грудина.
– Дальше будет только хуже. Так что советую держать оружие покрепче.
Вообще-то парень думал, что уже в достаточной мере научился обращаться с оружием. Да и все в отряде сходились во мнении, что у него весьма хорошо получается. И где только командир нашел этого изверга! С ним сразу все пошло не так. Поглядев для начала на старания всех наемников в отряде, он отчего-то выбрал Георга. Заявил, что парня вполне терпимо научили обращаться с мечом, но придется переучивать. Терпимо?! Да он проигрывал всего две схватки из трех даже командиру! А с остальными дрался на равных. Год, проведенный среди наемников, не прошел даром. Но Джим так не считал и взялся за парня засучив рукава.
Даже на марше, когда их десяток охранял караван, Георгу приходилось постоянно бегать вокруг повозок, причем при полном вооружении. Сначала он обгонял все повозки, потом бежал в хвост, огибал его – и все повторялось. И это на марше, а ведь случись нападение… Купцу не очень понравился такой расклад, но командир резонно заявил, что на момент заключения договора охранников было девятеро, так что в случае нападения ничего не изменится. К тому же с появлением Джима их отряд изрядно прибавил – эдак бойца на три, если не больше. Зародившаяся было надежда, что его мучениям пришел конец, растаяла, как утренняя дымка, и все для Георга пошло по-старому.
Он попытался было возмутиться. Ведь не новобранец! Мало того, за минувшее время успел поучаствовать в деле и даже имел на своем счету троих упокоенных разбойников. Но командир предложил ему заткнуться или валить из отряда без выходного пособия и без оружия. Своего у Георга не было, если не считать большого кинжала, простого деревянного щита и топора. Ну а какие еще трофеи можно взять с разбойников?
Заработанного едва хватало на то, чтобы сводить концы с концами, ну максимум купить что поплоше. Хотя его клинок был так себе, но даже на нечто подобное его жалованья не хватало. Ничего удивительного – какие бойцы, такая и плата. В таких отрядах редко встречались стоящие воины, разве что крепкие середнячки, каким, кстати, и был их командир.
Все хорошие бойцы старались перебраться в отряды с более высокой репутацией. Выделяясь среди своих, там они в лучшем случае становились всего лишь середнячками, но зато плата была существенно выше. В такие отряды попасть было непросто. Каким бы хорошим бойцом ты себя ни считал, предстояло еще выдержать вступительные испытания. Посчитают, что подходишь, – повезло, нет – иди на все четыре стороны. Иногда возвращались к своим, но чаще все же постепенно скатывались вниз, пробуя силы во все новых отрядах, пока не находили такой, где вполне соответствовали требованиям.