— То есть появление этого оборотня было неслучайным? И он изначально был отправлен убить меня?
Князь печально вздохнул и отвел глаза.
— Печать мудрости, похоже, так и не задела чело этого невинного отрока, — грустно произнес Данаан. — Разве ты не знаешь, что проклятого оборотня нельзя контролировать? — задал он вопрос Артуру. — Проклятые оборотни неразумны, ими невозможно повелевать.
— Но тогда почему он на меня напал? И при чем тут твой вопрос насчет произошедшего со мной? — недоуменно спросил Артур, полностью проигнорировав оскорбительное изречение князя.
— Проклятого оборотня нельзя контролировать. Но для Хранительницы не составило большого труда найти глупую женщину, работавшую в отеле и решившуюся украсть у барда немного драгоценного напитка, знаменитого верескового меда Туата де Данаан, с успехом выполнившую свою задумку и тем самым навлекшую на себя стандартное защитное проклятие. Еще проще для Хранительницы было приказать кому-нибудь из Детей Ночи, Сумерек или Крови проклясть человеческую женщину, вызвавшую ее недовольство, после чего немного пошуметь на наших границах, отвлекая охрану сида от исполнения их непосредственных обязанностей. — Он кинул недовольный взгляд на замершую возле двери, словно статуя, Лаурелин. — Все. Ловушка на глупого барда была готова, и этот бард с огромным удовольствием немедленно сунул в нее свою голову. Первое проклятие, проклятие Туата де Данаан, оборотень получил из-за действий против собственности барда. И, ощущая это, он немедленно напал на изначального виновника своих проблем, стоило только тому появиться в пределах видимости. И у него не было никаких ограничений по причинению вреда бардам, которые испытывают почти любые фейри. И если бы не вмешательство другой Хранительницы, той, которую ты называешь Кеа, то замысел в отношении тебя был бы осуществлен целиком и полностью.
— Понятно, — кивнул Артур.
Никакой вины из-за того, что попал в поставленный на него капкан, он за собой не чувствовал и совершенно не понимал недовольства Данаана его действиями в этой ситуации. Ну откуда было барду знать об открытом на него сезоне охоты, ведь он, в конце концов, не многотысячелетний эльф, съевший на всякого рода интригах не то что собаку, а целого слона, да и закусивший его в придачу парой-тройкой тигров.
Мысли Артура столь явно отражались на его лице, что князь не преминул сделать ему замечание:
— Запомни, когда ты допустил ошибку, не следует оправдывать себя и преувеличивать могущество и силу врага, даже если он и впрямь силен. Все, что требуется, — понять, что ты сделал неправильно, и в следующий раз не допускать этой ошибки! Вот и весь секрет долгой жизни. — Он наставительно поднял вверх указательный палец. В исполнении двенадцатилетнего ребенка, каковым он сейчас казался, этот жест был весьма смешон, однако ни Артур, ни тем более Лаурелин и не думали смеяться.
Князь имел право и на банальности вроде этой сентенции, и на пафос, пусть и плохо сочетающийся с его внешним видом, — слишком много тысячелетий стояло за спиной этого странного создания.
— А как с остальными бардами? Им что, тоже такие же ловушки подстраивали? — спросил Артур о насущном.
— Может быть, и ловушки. Может быть, и еще чего. Скорее всего, Хранительница как-то уговорила твоих же соплеменников. Насколько я понимаю, на них запрет обижать бардов не действует, и от нападения на вас многих из них удерживает только страх перед нашей местью. А уж защитить своих слуг-людей от фейри для Хранительницы труда не составит. Впрочем, это все только мои подозрения. Как там у вас обстояли дела, я, признаться, не вникал. Захочешь — выяснишь сам.
Артур кивнул. Его чутье вновь пробудилось, подсказывая, что что-то в произнесенной Данааном фразе нечисто, что он что-то упускает из виду, какой-то маленький, но важный нюанс… Но понять, в чем дело, бард так и не смог.
— Вот, пожалуй, и все, — внезапно и совершенно неожиданно для Артура завершил свою речь князь. — Ты сыт? Ничего больше не хочешь?
Артур отрицательно помотал головой.
— Вот и отлично. Тогда Лаурелин выведет тебя отсюда. Отныне она — твой защитник и телохранитель. Хочу предупредить вас обоих, — князь обвел внезапно посуровевшим взглядом насторожившегося барда и замершую у дверей девушку, — отныне твоя жизнь — это и ее жизнь тоже! После твоей смерти она доживет лишь до первого заката! Такова моя воля! — Голос его наполнился глубиной и Силой, словно впечатывая произнесенные слова в самую ткань мироздания, и Артур с ужасом осознал, что это не просто слова!
Его чутье барда, Сила, Чистота, еще что-то неизвестное и непонятное, самая суть его личности, словно зашлись в истошном крике, предупреждая, пытаясь как-то отстраниться, защитить от рухнувшей на него невозможной, неимоверной силы. Но все было напрасно. Неистовая мощь, обрушенная на него князем, просто не заметила этого ничтожного сопротивления, и Артур внезапно понял, что отныне, с этого самого момента, он уже не властен над своей судьбой и жизнью. Не властен, потому что, прервав свою жизнь, он тем самым убьет не только себя, но и ту незваную, нежеланную, однако живую и желающую жить личность, что отныне связана с ним повелением этого… этой редиски?
Нет, редиска — нехороший человек. А если очень нехороший нечеловек, то это как? Редька? Или помидор? Хотя, учитывая степень его нехорошести, как минимум — хрен, а то и вовсе перец! Хотя… До перца он, пожалуй, все же недотягивает. Значит — хрен. А если учесть его возраст, который он регулярно выпячивает, то можно сделать логичный вывод: князь Туата де Данаан не просто хрен, а очень, очень старый хрен. Буквально-таки тысячелетний!
Простенькое упражнение, придуманное им, когда он только начинал путь барда, позволяющее успокоиться и избавиться от лишней злости, помогло и сейчас. Так что, понимая всю бесполезность и даже вредность активных протестов, Артур лишь кивнул головой, сдержав все свои комментарии по поводу возмутительного поступка князя. Иногда и впрямь лучше молчать, чем говорить. Особенно если цензурных слов просто не имеется.
— Вот и хорошо, — улыбнулся Данаан, отворачиваясь от барда. — Ну что ж. Просьбу Хранительницы Вод я выполнил. Все, что надо тебе знать, — рассказал. Защиту — дал. Теперь ты можешь покинуть замок. Вопросы есть? — Он сурово посмотрел на Артура, и тот поспешно отвел глаза. Слишком тяжел был взгляд князя, слишком много силы и опыта скрывалось в его зрачках.
Вопросы у барда были. Причем множество. Однако, учитывая сдержанность его собеседника, ответы на большинство из них он вряд ли получил бы. Впрочем, кое-что спросить было необходимо. Артур не простил бы сам себе, если бы, напуганный силой князя, не предпринял эту попытку.
— Почему? За что ты ее наказываешь? — Он кивком показал на замершую у дверей девушку. — Ты же сам сказал, что это была интрига Хранительницы, пожелавшей убить меня. И, насколько я понимаю, у Лаурелин не было ни единого шанса в противостоянии с ней. Так за что ее наказывать?
— За то, что оставила пост без приказа, — серьезно отозвался князь. — Получив сигнал о нарушении границы, она должна была вызвать дежурную звезду, а не бросать порученный ей для охраны важный участок ради охоты. У нее имелся четкий и ясный приказ, устав, правила. Но соскучившаяся по крови дура не нашла ничего лучшего, как забыть о них ради того, чтоб потешить свою жажду боя! В результате же она не только пропустила к нам оборотня и не смогла защитить нуждавшегося в помощи барда, но даже не смогла поймать дразнившего ее темного!