Повелитель подозрительно переводил взгляд с магов на меня.
– А нам кто-нибудь скажет, или мы уже не нужны? Таресса!
– Вы очень нужны, – преданно глядя ему в глаза, заявила я. – Вы там вообще незаменимы.
Услышав краткое изложение плана, воины некоторое время ошеломленно молчали, не в состоянии поверить, что можно принять всерьез такую бредовую идею. Потом начали спорить, все сразу. Сначала их слова и доводы звучали очень резко и категорично, постепенно становясь все спокойнее и вдумчивее. Им давно отвечала не я, а Терезис и Хенна, и напарник за это понимание и доверие получил прощение всех последних грехов. Найкарт тоже почти с первых фраз переметнулся к нам, но сородичи смотрели на него с плохо скрытой жалостью, а он это видел и излишне горячился, что, само собой, вовсе не шло на пользу дела.
Дэсгард пытался держать нейтралитет, но ощущалось очень ясно, что он не на нашей стороне и не на стороне эвинов, а на своей собственной, мало понятной позиции. Эрги вступали в спор очень неохотно и осмотрительно, задавали мне провокационные вопросы и пытались подстроить логические ловушки, но затем как-то очень дружно оказались на нашей стороне.
И вот с этого момента спор пошел о деталях, а не по основным моментам. А младшие маги и ученики к тому времени развернули просто кипучую деятельность. С невероятной скоростью натаскали защитных амулетов и странных бус из непроглядно черных камней, которые и оказались теми самыми кристаллами, выращиваемыми в стоящих над источником ситах.
Все запасались ими и вешали друг на друга защиту, и мне невольно пришлось смириться с непреклонным требованием Дэса и нацепить на себя несколько защитных амулетов.
– Но предупреждаю сразу, как только почувствую, что они мне мешают ходить по мирам, – немедленно снимаю к чертовой бабушке.
– Хоть к дедушке, но сначала все же проверь, – упрямо бурчал он, старательно не замечая, что коллеги смотрят на него почти так же, как эвины на Найка, только тщательнее скрывают эти взгляды.
И я их очень хорошо понимала, запечатленный достоин только жалости. Лично я себя жалела – столько нелепых срывов, почти истерик за несколько дней. Папа уже давно оттащил бы меня к проверенному психологу.
– Пора! – Хенна, которую никому не удалось уговорить остаться, потому что все уговоры она воспринимала как личное оскорбление, вихрем ворвалась в столовую. – Ему принесли ужин.
Мы все уже слышали не по одному разу, что Истихис считает еду событием, которому ничто не должно мешать. К тому же блюда, которые готовил для него на отдельной кухне личный повар, трудно было назвать достойными примерного приверженца храма Святого очищения. Очищать свой организм от презираемых храмовниками ветчин, колбас и крепких настоек жрец пока готов не был.
– Идем? – Я уже настолько хорошо изучила план комнаты и рассмотрела в шаре особо примечательные детали меблировки, что была уверена: мимо мы не попадем.
Но Дэсгард все равно подстраховался, выпросил у Хенны пару капель крови и нарисовал на мне какую-то руну. Магесса отнеслась к этому с пониманием и ничего не имела против, а остальные смотрели мрачно и виновато. Как я успела понять из разговоров, Хенне пришлось вынести в этой самой комнате допрос, и методы жреца были так же далеки от гуманных, как мой родной мир от этого.
Они крепко вцепились мне в пояс, трое воинов и трое магов, и Эндерад, командовавший операцией, хрипловато шепнул:
– Да.
Жрец оказался очень сообразительным и вертким, как, впрочем, и все люди с нечистой совестью. Едва мы вывалились из воздуха прямо напротив стола, стоящего неподалеку от жарко пылавшего камина, он начал отчаянно визжать. Вскочил с кресла и, пытаясь одной рукой бросать в магов и воинов блюдами и бутылями, другой что-то лихорадочно нажимал на массивном амулете, свисавшем на его пузо. Одновременно незаметно, но упорно отступая к массивному шкафу, в котором, как мы знали со слов Хенны, был потайной люк, ведущий к шесту, напоминающему пожарный. Подняться по нему было невозможно, а вот чтоб сбежать – хватало десяти секунд.
Но давать их жрецу никто не собирался. Едва воины отпустили мой пояс, я снова прыгнула через пустыню и на этот раз очутилась за спиной негодяя. Самым опасным в его арсенале маги сочли этот самый защитный амулет с многочисленными свойствами, до отказа наполненный энергией, скачанной у замученных колдунов и ведьм. И мне предстояло самое главное: хоть немного отвлечь Истихиса, пока Дэсгард и Терезис попытаются завернуть амулет в свои собственные щиты. А чтобы жрец не понял этого маневра заранее, трое воинов, постепенно окружая его и отрезая путь к люку, играли в свою любимую игру – делали молниеносные выпады и так же быстро отскакивали.
Многослойная защита, которой основной амулет и куча других, поменьше, окружали своего владельца, от ударов эвинов вспыхивала искрами и змеилась огненными молниями, но сдаваться пока не желала, и я выжидала момент, чтобы вступить в игру.
И едва Дэс, подавая условленный знак, махнул рукой, нежно сказала в спину жреца:
– Ку-ку!
Он непроизвольно дернулся в сторону, пытаясь рассмотреть меня вполуобороте, и вдруг споткнулся, зацепившись остроносым сапогом за шкуру, расстеленную возле камина. Это было абсолютно непредвиденное развитие событий. Хенна говорила, что жрец, несмотря на тучность, проворен и вынослив, и мы готовились к тому, что он будет бороться до конца с упорством тонущей крысы.
И когда я увидела, как Истихис, отчаянно размахивая руками в попытке зацепиться за кресло или стол, валится головой прямо в огромное чрево очага, не смогла удержаться и изо всей силы пнула его в обтянутый бархатными штанами зад.
Сотни острых игл одновременно вонзились в ногу, заставив ойкнуть, но оно того стоило. Пышущий жаром камин почти мгновенно сожрал все слои защиты, – в живом огне довольно природной магии, чтоб очистить любой предмет от большинства шаманских наговоров.
Тихо и разочарованно ахнула Хенна, мечтавшая получить этот амулет, кто-то ринулся ко мне на помощь, но я была быстрее. Ухватила за дергающуюся ногу и перепрыгнула в пустыню. Бросила там свой отвратительный, воняющим паленым груз, старательно пытаясь на него не смотреть, и вернулась в башню на то же место.
И сразу попала в объятия двух пар мужских рук. Найкарт и Терезис вцепились в меня, как два кота в одну мышку.
– Ты почему нарушаешь правила?! – сердито рычал напарник. – Уговорились же – ни шагу без плана!
– У тебя что-то болит? Сильно досталось? – рьяно щупал мою ногу Найк, по-моему, немного выше, чем это было необходимо.
– В пустыне бросила? – Приблизившийся Дэс одним движением брови отодвинул парней и провел ладонью в пяти сантиметрах от моей бедной ноги. – Ладно, так даже лучше. А теперь сиди за нашими спинами и не высовывайся, поняла? Ты только транспорт.
И я покорно закивала, отлично помня, что, когда глаза эрга становятся такими вот бездонно-черными, лучше не спорить и не нарываться. Для себя же лучше.