Внизу хрипло, испуганно мявкнул Мистер, и я застыл. Мой кот остался внизу, где-то в комнате.
Я лихорадочно шарил взглядом в поисках кота — и обнаружил его, съежившегося в его любимом месте, на верху самой высокой книжной полки. Шерсть его встала дыбом, и он весь напрягся как струна.
Черт, я уже забросил костыль наверх. Вернись я за Мистером, и мне, возможно, не удалось бы вскарабкаться на шкаф еще раз — тем более, с котом на руках. Веса в Мистере без малого тридцать фунтов. Хорошенький гандикап для увечного альпиниста.
Ну, и я уже не говорю о том, что при той скорости, с которой распространялся огонь, я скорее всего оказался бы к этому времени отрезанным от всех путей спасения. И кто тогда, скажите, поможет спастись миссис С. и Уиллоуби?
Я любил своего кота. Он был членом моей семьи.
Но, глядя на него, я понимал, что не в состоянии ему помочь.
— Если ты только не пошевелишь, наконец, своими тухлыми мозгами, Гарри! — рявкнул я сам себе. — Тьфу. Никогда не сдавайся. Никогда не сдавайся, слышишь?
Выходящие в приямки окна моей гостиной были слишком малы, чтобы служить путем спасения для меня, но Мистер пролез бы в такое без труда. Я прицелился и, разрядив в него остаток энергии из последнего кольца, высадил окно, ближайшее к коту. Мистер мгновенно оценил ситуацию, пробежал по верху двух полок. От окна его отделяло еще добрых пять футов, но для Мистера такой прыжок — так, ерунда. Глядя на то, как он исчезает за разбитым окном в ночи, я поймал себя на том, что улыбаюсь как идиот.
Блин-тарарам, по крайней мере одно дело я сегодня завершил успешно.
Я повернулся, как следует ухватился за края отверстия в потолке и как мог сильнее оттолкнулся здоровой ногой. Я даже прыжком это не могу назвать, но и этого хватило, чтобы я смог опереться локтями. Ребра болели как черт-те что, пока я, извиваясь ужом, протискивался в отверстие, но в конце концов я все же забрался в комнату миссис Спанкелкриф.
Судя по ковру горчичного цвета и оливково-зеленым обоям, в последний раз интерьер обновлялся в семидесятые, и она вся была заставлена мебелью и всякой мелочью. Выбираясь из дыры, я походя опрокинул полку с коллекцией фарфора. Комната тускло освещалась лизавшим фасад языками огня. Я подобрал с поля костыль, поднялся, стиснув зубы от боли, и заковылял вглубь квартиры.
Миссис С. я нашел в спальне. Она спала, полусидя на груде подушек перед включенным телевизором. В дополнение ко включенному на полную громкость звуку, по низу экрана его ползла строка субтитров. Я допрыгал до кровати и осторожно потряс ее за плечо.
Она вздрогнула, просыпаясь, и отпихнула меня кулачком. Я опрокинулся назад, приземлился на пятую точку и поморщился от боли — от падения, не от удара. Потом тряхнул головой, поднял взгляд и увидел, что маленькая старая леди целится в меня из револьвера — судя по размеру, тридцать восьмого калибра. При этом держала она его со знанием дела, обеими руками, и зрачок дула смотрел мне прямо между глаз.
— Мистер Дрезден! — возмутилась она писклявым голосом. — Да как вы посмели?
— Пожар! — выпалил я. — Миссис Спанкелкриф, пожар! Огонь!
— Ну да, я не буду открывать огонь, если вы не будете шевелиться, — заявила она воинственным тоном. Она отняла левую руку от пистолета и потянулась ею к телефону. — Я вызываю полицию. Сидите не шевелясь, если не хотите, чтобы я вас застрелила. Я не шучу. Это пистолет моего деда. У меня есть на него разрешение.
Я пытался сделать ей знак спешить к двери, но не шевеля всем телом, одними осторожными движениями головой и кончиками пальцев, это оказалось делом довольно сложным.
— Вы в себе, молодой человек? — поинтересовалась она, на ощупь тыча пальцем в кнопки телефона. — Ведете себя как обдолбанный. Вламываетесь к пожилой женщине в… — Она покосилась куда-то мне за спину, в открытую дверь, откуда уже пробивался относительно яркий оранжевый свет.
Я продолжал в отчаянии тыкать в ту сторону пальцем.
Глаза миссис С. расширились, а рот приоткрылся.
— Пожар! — выпалила она. — Там что-то горит!
Я отчаянно закивал.
Она опустила пистолет и принялась скидывать с себя одеяла и подушки. На ней оказалась фланелевая пижама, но она накинула поверх синий халат и поспешила к двери.
— Идемте, молодой человек! Там пожар!
Я с трудом поднялся на ноги и заковылял к двери. Она оглянулась на меня, явно удивленная тем, что движется быстрее меня. Теперь треск пожара расслышал бы даже глухой, а воздух начало заволакивать дымом.
Я ткнул пальцем в потолок.
— Уиллоуби! — крикнул я. — Уиллоуби!
Она подняла взгляд.
— Боже праведный! — Она повернулась и бросилась куда-то по коридору, стена которого уже полыхала вовсю. Она схватила что-то, выругалась, намотала на руку полу халата и взялась за это что-то еще раз. Потом вернулась ко мне — со связкой ключей.
— Идемте! Парадный вход уже горит! Через черный ход!
Мы с ней вывалились с черного хода на крошечный задний двор, и я сразу увидел, что горит уже вся передняя часть здания.
Лестница в квартиру Уиллоуби тоже горела.
Я повернулся к миссис С.
— Стремянка! — крикнул я. — Где стремянка? Мне нужна стремянка!
— Нет! — крикнула она в ответ. — Вам нужна стремянка!
Верный ответ.
— Ага! — заорал я в ответ и поднял вверх большой палец.
Она поспешила к маленькому сарайчику, нашла на кольце нужный ключ и отомкнула замок. Я рывком распахнул дверь и схватил алюминиевую раздвижную стремянку, с помощью которой обыкновенно вешал над входом рождественские гирлянды. Бросив костыль, я попробовал опираться вместо него на саму стремянку. Я старался двигаться как мог быстро, но время, которое у меня ушло на то, чтобы установить стремянку под окном спальни Уиллоуби, показалось мне вечностью.
Миссис Спанкелкриф протянула мне кирпич, вынутый из декоративной кладки на маленькой клумбе.
— Вот. Я не могу лезть. Бедро, понимаете ли.
Я взял кирпич и сунул его в карман плаща. А потом полез вверх по стремянке, опираясь лишь на здоровую ногу и подтягиваясь на руках. Даже так любое движение отзывалось во всем теле острой болью. Не просто отзывалось, а с каждым разом, с каждой ступенькой все сильнее. Мне пришлось стиснуть зубы, чтобы не орать во весь голос.
А потом передо мной оказалось окно.
Я достал из кармана кирпич и разбил стекло к чертовой матери.
Поваливший из разбитого окна дым застал меня врасплох — на вдохе. Я отчаянно закашлялся, но все-таки сунул голову в окно.
— Мистер, миссис Уиллоуби! — прохрипел я, захлебываясь кашлем. — Пожар! Выбирайтесь сюда! Пожар! Давайте к окну, здесь лестница!
Я услышал кашель двух голосов. Оба пытались произнести: