— Ой, мамочки, началось.
Молния удивленно оглядывается на меня.
— Что смотришь? Вперед! А то овса вообще больше никогда не дам!
Видимо, вид у меня совсем страшный, так как лошадь, не задумываясь, срывается в галоп. А то, как моя Молния умеет бегать, в свое время стало приятным сюрпризом даже для отца. Недаром у темных самые резвые лошади в мире.
В лес я влетаю на бешеной скорости, петляю по тропинке и практически сливаюсь с лошадью. Как говорится, лечу на всех парах, подгоняя животное криками. Но преследователь не отстает. За спиной то и дело слышатся треск сучьев и мое имя, которое выкрикивают во весь голос.
Еще минут через пять я понимаю, что идиот. Я же темный! Я по-любому сильнее этого светлого хлюпика. Да и тропинка всего одна. Зачем я вообще пытаюсь удрать?
Резко натягиваю поводья, останавливаю лошадь. На меня гневно косятся и фыркают.
— Спокойно. Я сейчас с ним разберусь, — стараюсь говорить убедительно. Голос — ледяной, в глазах — смерть.
Молния опять фыркает, сдает чуть назад и затихает, нервно оглядываясь по сторонам в поисках приличной травы или листьев. Спрыгиваю на землю и спокойно жду эльфа посреди тропы.
— Тпру-у-у… Стой.
Перед моим лицом сверкают чужие копыта и едва не перекашивают нос набок. Мужественно стою на месте, едва заметно отклонившись назад и сохраняя предельно спокойное выражение лица. Ирокез, правда, падает. Ну и ладно.
— Чего тебе? — Так, нужно помнить, что любую проблему можно решить в ходе спокойного разговора. А не как папа: топор в глотку и кожу на барабаны.
— Тебя. — За этим следует сногсшибательная улыбка блондина, откидывающего назад прекрасные волосы. Эта улыбка едва не стоила мне звания пацифиста. — Чего так внезапно убежал? Испугался?
— Нет, — отвечаю сквозь зубы.
— Хм, возникает такое ощущение, что меня немного опасаются. Чувствую себя сорвавшимся с цепи зверем… в твоих глазах.
— Поверь, цепь я могу и обратно повесить.
— Я понял. Ты в деревню? Я с тобой! — Следует еще одна ослепительная улыбка.
Вот интересно. Он и впрямь такой или просто все больше и больше входит во вкус, стараясь меня довести?
— Нет, я передумал ехать в деревню.
— Что так? Спешил, гнал во весь опор — и передумал? Что-то забыл на поляне? — уточняю с любопытством.
— Нет. Просто передумал и теперь буду с не меньшим энтузиазмом гнать в обратную сторону.
— Какая у тебя насыщенная жизнь. Вечная гонка, эмоции, огонь в глазах.
Молния недовольно косится на нас и переходит к следующему кусту. Бегать она не любит, и эту гонку припоминать станет мне еще долго.
— Мы, барды, все такие.
— Здорово. Я тоже так хочу.
— А? — застываю растерянно.
— Быть бардом, — уточняет он, пожимая плечами.
— Поверь, на деревню одного барда более чем достаточно. Вдвоем путешествовать не резонно.
— Ладно. Тогда я стану охраной.
— Я не смогу тебе платить.
— Твои глаза будут мне достаточной платой, — заявляет светлый на выдохе.
У меня дергается веко.
— Мм, прости, но это мои глаза. В долг не дам. И даже просто подержать.
— Верю. Я имел в виду, что стану смотреть в них хотя бы изредка, и этого мне будет более чем достаточно. А чего это ты такой нервный? Словно я предлагаю тебе немедленно уединиться за кустом и угрожаю фаерболом.
— Так, все. Или ты уезжаешь! Или я тебя убиваю прямо тут! Долго, мучительно и некрасиво.
Эльф хрюкает, но тут же принимает серьезный вид и задумчиво сводит брови.
— Что ж, ладно. Не судьба, значит, не судьба. Кстати, кажется, дождь начинается.
На голову действительно что-то накрапывает, медленно перерастая в частую дробь.
— Прошу прощения за нежелательное общество. Я — в деревню. А ты можешь ехать туда, куда собирался. Не смею более задерживать.
И эльф гордо проезжает мимо, огибая нас с Молнией по широкой дуге. Настороженно смотрю ему вслед, понимая, что здесь что-то не так. Но в итоге он действительно уезжает и скрывается за поворотом. Так что… так что я остаюсь стоять под проливным дождем, медленно перерастающим в потоп. Над головой сверкает молния, в отдалении грохочет так, что закладывает уши. Молния поворачивает голову и презрительно на меня смотрит.
— Ну что?!
Лошадь не отвечает. Просто разворачивается и идет по тропинке в сторону деревни. И никакие мои угрозы и увещевания не могут заставить ее свернуть обратно. Умное животное прекрасно чует, в какой стороне можно найти тепло и уют, а в какой — долгую холодную ночь в поле под проливным дождем, да к тому же в компании придурка.
Эльф меня радует: пропускает вперед; дает накидку от дождя, уверяя, что она ему не нужна; кричит что-то ободряющее сквозь грохот грома и смеется над прилипшим к голове ирокезом. Впрочем, смеется он недолго. Холод и тугие струи ледяной воды делают свое дело — заставляют его затихнуть в седле.
В деревню мы въезжаем только часа через два. Я, хоть личность и закаленная, замерз страшно, ибо дожди в этой части страны необычайно холодные (ветер гонит тучи с ледников). Хорошо хоть сейчас ветра нет.
Деревня состоит из десятка домов, каждый из которых приподнят над водой и укреплен на деревянных сваях. Дорожки между домиками представляют собой конструкции из двух натянутых канатов, между которыми крепятся толстые доски, способные выдержать даже тяжело нагруженного всадника. Чувствуется, что делается все основательно и на века, такое у людей большая редкость.
При въезде в деревню в нашу сторону пускают стрелу — и чуть меня не убивают. Еле уворачиваюсь, перехватываю стрелу и швыряю ее обратно. Вскрикнувший охранник падает на помост, куда-то отползает и вопит как резаный. Стоим у крайнего домика. Ждем.
— Вы кто?
О! Делегация встречающих, наконец-то. Сижу мокрый, взъерошенный. Изучаю народ, застывший с луками под козырьком дома, и соображаю, что такого сказать, чтобы нам стали рады.
— Я бард!
Ни тени улыбки в ответ.
— А я королева западного континента! — слышится из задних рядов.
Шутник. Ты у меня сейчас дошутишься. Апчхи!
— Я знаю много хороших песен.
— Так пой!
Они издеваются? Но тут неожиданно вперед выезжает светлый, видимо отчаявшись услышать что-то вразумительное с моей стороны.
— Эй. Я охотник. Нежить есть?
Под козырьком шушукаются, на нас смотрят уже чуть менее подозрительно, зато я обижаюсь. Значит, бард им не нужен, а охотник — очень даже? Убийцы.