Утром погода прояснилась, выглянуло солнце. Обеспокоенные болезнью детей, женщины решили отправиться в лес за ягодами. Медведников разрешил, но в охрану дал отряд вооруженных кадьякцев. Зверобойная артель ушла на бобровый промысел.
Незаметно наступил полдень. Промышленные прекратили работы и собрались в казарме обедать. Английский матрос Том, тот, что говорил по-русски, задержался у северных ворот крепости. Стараясь быть незамеченным, он отодвинул засовы на воротах. В казарме он уселся за стол и вместе с промышленными стал хлебать уху из общей миски.
— Все в порядке, ребята, — подмигнул он своим товарищам.
Пообедать промышленные не успели. На крепостном дворе раздались вопли индейцев.
— Колоши в крепости! — крикнул Медведников, выглянув в окно. — К оружию, запирай двери!
Приказ Медведникова услышала жена часового Захара Лебедева, кадьячка Катерина, и другие женщины, находившиеся в крепости. Они спрятались в первом этаже казармы. Когда начался пожар, все женщины спустились в подвал. Колоши вышибли подвальную дверь и взяли женщин в плен.
Промышленные открыли из ружей пальбу. В это время раздалось несколько пушечных выстрелов.
— Ребята, а где агличане? — спросил кто-то.
Англичан не было. Пользуясь суматохой, они незаметно выскользнули из казармы.
Индейцы прежде всего ворвались в дом начальника, надеясь застать там главного правителя Баранова. Если бы он был здесь, то вряд ли бы ему удалось спастись. Найдя дом пустым, колоши разразились яростными криками.
— Василий Григорьевич, смотри: наш друг вождь Михайла тоже здесь во врага обернулся. Вон, смотри.
Медведников увидел. Против дома начальника на пригорке стоял вождь Скаутлельт, перекрещенный Барановым в Михаила. На нем боевой плащ, в волосах орлиное перо. Он что-то кричал своим воинам.
— Ну-ка попробуй сними этого предателя! — приказал Медведников каргопольцу Ведерникову, считавшемуся лучшим стрелком в артели.
Раздался выстрел, вождь чуть пошатнулся от попавшей в него пули. Поцарапав пальцем отметину от пули на лосином плаще, он погрозил кулаком окнам казармы.
— Вот дьявол, пуля не берет!
— Цель в голову, — распорядился Медведников.
Но выстрелить Ведерникову больше не пришлось. Вождь Скаутлельт пронзительно закричал и бросился к казарме. За ним устремились воины.
— Василий Григорьевич, посмотри в мое окно, — крикнул Семен Шишкин, — нашлись агличане!
Медведников подбежал к окну. Английские матросы сбивали замки с дверей амбара, где хранились бобровые шкуры.
Но сейчас приказчика тревожило другое.
— Ребята, не подпущай колошей к казарме! — кричал Медведников. — Шестеро стреляй, а шестеро заряжай ружья.
Частые выстрелы напугали индейцев. Они в нерешительности остановились.
Скаутлельт снова появился среди воинов. Он кричал, ругался и размахивал боевым топором.
Воины, подбадривая себя криками, двинулись к казарме. Ружейный огонь их снова остановил. Индейцы стали совещаться.
— Давайте простимся, ребята, — обернулся к товарищам Медведников. — Долго нам не выстоять, помощи ждать неоткуда.
Мужики стали обнимать друг друга.
— Прощай, Василий, — сказал Чумаков, — я зла не помню.
— Прости и ты, ежели что… — отозвался Медведников.
— Ребятушки, самому смерть принять не тяжко. А вот каково бабам да ребятишкам! — вздохнул Семен Шишкин.
— Если выживу, клянусь богом, ваших детишек не оставлю, — твердо сказал Медведников и поцеловал нательный крест.
— И я клянусь!
— И я!
— Хорошо, ежели бабы в лесу упрятались.
Индейцы за стенами опять дико заголосили. Промышленные участили выстрелы.
— Семен, Ванюха! — крикнул Медведников. — Вали поперек двери скамьи и стол. Будем обороняться.
Промышленные поставили несколько бочек с прошлогодней картошкой, повалили тяжелый стол из лиственницы. Впереди поставили скамьи. Перенесли в соседнюю горницу запасные ружья, порох и пули.
— Поставь ушат воды, ежели кто перед смертью пить захочет…
Застучали индейские топоры по дверям казармы. Дверь заскрипела, зашаталась.
Промышленные укрылись за перевернутым столом с ружьями наготове.
С грохотом распахнулась дверь, и толпа колошей ринулась в казарму. Раздался залп, у дверей остались лежать убитые, остальные побежали на промышленных.
— За топоры, ребята! — прозвучала команда. — Бросай ружья!
Топорами русские мужики владели превосходно. Индейцы сразу попятились к двери. У воинов устрашающий вид. На головах маски с изображением племенных гербов. Маски тоже крепкие, их не берут пули и с трудом раскалывает топор.
Загорелись крепостные стены и казарма. В дыму стало трудно дышать. Пожар разгорался все сильнее. Промышленные понимали, что пришел их последний час. Одолеть индейцев они не надеялись. Однако бились до последнего.
— Руби, Ванюха!
— Нажимай, Василий!
— Не жалей!
— Господи, спаси нас, грешных!
В окно казармы индейцы просунули стволы ружей, подаренные английским капитаном Робертом Хейли. Прозвучал выстрел. Упал с пробитой грудью Василий Медведников.
Вторым был убит Шишкин. Он как-то сразу затих. Изо рта побежал красный ручеек.
Упал Ванюха Терехов. Ему пуля попала в висок… Один за одним погибали защитники русской крепости…
Когда остались в живых четыре человека, индейцы разметали укрепления, ворвались в горницу и зарубили их. С воинственными песнями с убитых снимали скальпы…
После обеда скотник Плотников пошел к реке посмотреть на телят. Возвратясь в крепость, увидел множество колошей, обступивших казарму. Против хозяйских покоев на пригорке стоял Скаутлельт.
— Вперед, на казармы! — кричал вождь осаждающим. — Не будьте трусами, русских немного… — Обернувшись к морю, он подозвал индейцев на батах, чтобы подходили не мешкая.
Абросим Плотников кинулся было к казарме, но осажденные закрылись, и попасть туда было невозможно. Он повернул обратно к скотной избе, где лежало его ружье. Там он увидел скотницу Прасковью и сказал ей, чтобы она убегала в лес.
Прибежали колоши, вышибли двери. Ворвались в избу, стали ловить Плотникова, но он, оставив в их руках ружье и камзол, выпрыгнул в окошко. В лесу он спрятался в дупле старого дерева. Индейцы искали его, но не нашли.
Через недолгое время Плотников решил попытаться еще раз проникнуть в казарму, но увидел, что и казарма, и сараи, и балаган, и кажим, и скотная изба горят большим огнем. С балкона казармы индейцы сбрасывали на землю все ценное, что нашлось под руками. Внизу подбирали и носили в баты, стоявшие у берега близ крепости.