Триумф, черт побери, для того и нужен, чтобы им наслаждаться!
— Если сегодня мы не разойдемся в этом переулке из-за ваших тайн и моих знаний, появится сразу три десятка свидетелей, которые расскажут, что случилось в Аптечном переулке после убийства Ренегата. И тогда все смертные в этом городе зададутся вопросом: зачем Некромейстер Алан набросился на Сета Слотера, после того как тот избавил город от вампира-убийцы?
Повелитель Квартала Склепов зловеще рассмеялся:
— Вы удивляете меня своей наивностью, Слотер. Тридцать смертных, поднаторевших в убийстве младшей нечисти? Ха! Еще не забрезжит утро, как я зашвырну их разодранные тела на крыши! У вас не будет свидетелей. Все спишут на Ренегата.
— Боюсь, злость туманит ваш ум, Алан. Две-три жертвы за ночь превратили Ренегата в главный городской кошмар, сделав всех вампиров объектом подозрения и ненависти со стороны смертных. Представьте, какую волну гнева подымет массовое убийство тридцати экзекуторов! «Цепные псы человечества» все ж таки… Я думаю, еще до вечера Квартал заполыхает, подожженный со всех сторон. А Башня отправит сюда уже не три десятка, но три сотни рыцарей, и даже король не посмеет их остановить.
Некромейстер сжал кулаки и подался вперед, но Шепот Ночи шагнула к нему и положила руку на плечо. Древнейший из вампиров остался на месте.
— И потом, я сказал «три десятка свидетелей», — сопровождая свои слова гнусным смешком, сказал я, — «Три десятка» — это приблизительное число. Если точно, их тридцать два, мессир Алан. А еще я не уточнил: только ли о смертных идет речь. Меня страхуют двадцать девять рыцарей Башни, их командир, лейтенант-экзекутор Кастор ди Тулл, являющийся доверенным лицом магистра ван Дарена, и два Выродка: Моргана Морган и Ришье Малиган. Если начнете убивать — придется убивать всех.
Некромейстер издал приглушенное шипение, из чего я заключил, что процесс доставил бы ему немалое удовольствие.
— А теперь давайте прикинем, что за ситуация у нас сложится в итоге? Даже если вы одолеете нас всех, останутся трупы целой дружины экзекуторов и представителей сразу трех кланов Древней крови. Таким образом, помимо городской стражи и Второго Департамента свои расследования начнут сразу орден Очищающего Пламени, Слотеры, Морганы и Малиганы. Да и Треверсы не останутся в стороне. Они до сих пор ищут, кому счет за Эдварда прописать. Как думаете, Алан, долго ли вы сможете таить шило в мешке? А когда оно вылезет — не надорветесь ли воевать против такого количества кровников? Мне почему-то кажется, что надорветесь. Более того, я уверен, что такое количество могущественных врагов разнесет гетто по кирпичику и предаст огню и кольям каждого вашего киндреда. И все исключительно благодаря вам… Баронесса, напомните, что вы там говорили про «правителя, который обязан думать о своих подданных»?
По гладкой маске-личине Верховного немертвого пробежала мелкая рябь. Адский пламень, горящий в прорези глазниц, подернулся пеплом. Шепот Ночи стояла рядом, бессильно опустив руки.
Они разыграли свою ставку и не преуспели. Ни купить, ни запугать Выродка не удалось.
— Вам слишком долго никто не смел возражать, Алан. Вы стали плохо просчитывать последствия своих решений и поступков.
— Итак, ты знаешь все, Слотер, — после долгой, очень долгой тишины подал голос Некромейстер, — И я не могу убить тебя, чтобы скрыть эти знания. Как ты намерен распорядиться ими?
— С умом, — уклончиво ответил я, — Прежде всего, я хочу удостовериться, что вы в полной мере осознали, насколько безрассудно и опрометчиво поступили, сначала создав это чудовище, а затем, позволив ему выйти из-под контроля. Зачем вы вообще пошли на это? Чем вы думали? Как вы намеревались использовать эту тварь?
— Прошу, не называйте его так, лорд Слотер, — подала голос Шепот Ночи, — У нашего сына… было имя.
Ее слова возымели эффект.
Я прикусил язык. До меня вдруг дошло (и как я не сообразил сразу, тупица!), что двигало Некромейстером Аланом, когда он предлагал сделку Эймару Гамону.
«В сосуде с широким дном и узким горлом смешивается майская роса, собранная в полнолуние, — зазвучал в голове голос Морганы Морган, цитирующей трактат об изготовлении гомункулов, — Возьми две части мужской и три части женской крови».
Трактат фальшивый, а суть верная.
Для производства гомункула нужна кровь пары: мужчины и женщины.
Я смотрел на повелителя Квартала Склепов и баронессу крови, но теперь видел за аурой их могущества, за их древностью и силой еще и просто мужчину и женщину. Пусть мертвых ныне, но все же когда-то бывших людьми и, быть может, сохранивших осколки воспоминаний об этом. Их загробное существование вечно, но за вечность придется платить. Они никогда не увидят своего продолжения в детях. Истинное бессмертие им недоступно.
Старшие вампиры часто именуют киндредов своими детьми, однако никто не задумывался, какой смысл они вкладывают в это слово. Способен ли перерожденный взрослый заменить нерожденного ребенка? Способен ли обращенный ребенок, не изменяющийся десятилетиями и веками, воплотить надежды и чаяния, связанные с его будущим?
Сотворение гомункула стало шагом отчаяния.
Два носферату, одному из которых более трех тысяч лет, а другой — не менее шести веков, пошли на безумный эксперимент, пытаясь получить то, что без всяких чар и тайных знаний получится у пары смертных.
Дитя.
На долю мгновения у меня появилось искушение дать слабину: впустить в себя сочувствие к этой странной и страшной, но в то же время глубоко несчастной паре. Однако я напомнил себе о десятках жертв, оставленных Ренегатом, и только сделал физиономию мрачнее.
— Утаив от меня тайну происхождения вашего… Итона, вы лишились права рассчитывать на мое сочувствие, баронесса. Ваши действия навлекли опасность на весь Блистательный и Проклятый. Еще немного — и ваш безумный отпрыск втянул бы носферату в прямой конфликт с кланами! Он убил Эдварда Треверса, искусал и изнасиловал Моргану Морган и едва не прикончил Ришье Малигана. Кровь и пепел! Да он даже меня чуть было не разделал под орех. Его сила возрастала с каждой ночью. Вы сами не представляете, что за существо могло вырасти из вашего дитя. Отца он заткнул бы за пояс уж точно.
— Мы плохие родители и уже достаточно наказаны за это, — горячо воскликнула Шепот Ночи, — Наш сын превратился в монстра, а теперь он мертв. Мы сами отправили по его следам убийцу — лучшего, какого можно найти за деньги. И этого убийцу мы сейчас умоляем о снисхождении.
— Говори за себя, женщина! — гневно зашуршал голосом-папирусом Алан, — Я никого и никогда не умоляю. Я прошу Слотера внять голосу разума. Итон мертв. Все прочие, кто мог причинить вред Кварталу, мертвы. Может быть, довольно тех жертв, что уже принесены? Вы справились, Слотер, вопрос закрыт. Надо ли бередить раны дальше?
Я спокойно выдержал взгляд глаз-угольев, нестерпимый, точно прикосновение двух раскаленных металлических прутов.