Кто заснул, сидя на стуле в саду, как Сара. Кто лежал у колодца, раскинув в стороны руки, в которых были зажаты ведра. Спящий булочник Солла наполовину свесился из окна. Ребятишки, еще несколько часов назад слушавшие сказки Огдена, вповалку лежали под Школьным Деревом в тех же одежках, в которых они гостили у бродников.
Роуэн за руку тащил Аллуна за собой. Они осторожно переступали через людей, которых внезапно сморил сон. Тимон все стоял у колокола, держа в руке веревку, и бессмысленно смотрел перед собой невидящими глазами. Роуэн позвал его, но учитель даже не шевельнулся.
Аллун и Роуэн торопились в сторону садов. И тут мальчик увидел, что и с птицами случилась беда.
Они валялись под деревьями, будто прямо во сне выпали из своих гнезд. Клювы у всех были открыты, а ноги торчали, как безжизненные сухие прутики.
У Роуэна перехватило дыхание. Было похоже, что все живое в Рине околдовали злые чары.
— Звездочка! — прошептал он.
Сердце у него екнуло — он понял, что умное животное предчувствовало беду. Вот почему оно так беспокоилось! Вот почему хотело увести других букшахов!
А он заставил Звездочку вернуться! Надо же было догадаться, что она ни за что бы не ушла без причины, просто так. И зачем только он, глупец, велел ей повернуть назад, где ее ждала беда!
Он всхлипывал, но тащил Аллуна за собой. Они как раз проходили мимо мастерской Бронден. Роуэн приостановился, надеясь, что она ему поможет. Но тут он увидел, что ее грузное тело стоит, прислоненное к дверному косяку. Брови сошлись к переносице, а руки вытянулись вперед, точно она до последнего оборонялась от той силы, что затуманила ее разум и заставила закрыть глаза.
— Роуэн, — тихо сказал Аллун, опираясь на его руку. — Я не могу…
— Можешь, Аллун! — испуганно закричал Роуэн. — Смотри — вон уже дом Бри и Ханны. Пойдем. Нам надо найти маму и Силача Джона. Они нам помогут.
Спотыкаясь, он еле дотащил Аллуна до дома и толкнул калитку, которая вела в сад. И тут стало ясно, что помощи им ждать неоткуда. У распахнутой настежь двери на ступеньках лежали вниз лицом Силач Джон и рядом с ним Джиллер. Оба спали как убитые.
Роуэн покинул Рин с глазами, полными слез. Они с Аллуном так и не смогли затащить в дом Джиллер и Силача Джона. Даже вдвоем им не хватило на это сил. Поэтому пришлось оставить тела там, где их сморил сон.
Труднее этого Роуэну еще ничего не приходилось делать. Оказалось, что самое страшное — это повернуться спиной к матери, которая беспомощно лежит на траве, и уйти прочь.
И вот теперь он, спотыкаясь, шел вперед, с душой пустой и холодной, как очаг, в котором давно потух огонь. Он не замечал, что у него под ногами. Он не чувствовал, что в лицо ему дует свежий утренний ветерок.
На вершине холма Роуэн остановился и глянул вниз, на долину. Он смотрел на лоскутное одеяло полей, на узкие улочки и ухоженные дома, и сердце у него сжималось от боли. Как хорошо ему жилось, пока среди деревьев он не встретил Шебу. Это было, когда в деревне жизнь еще била ключом.
На лугу, где всегда паслись букшахи, тоже было тихо, и мальчик не удивился этому. Кое-где на траве лежали и спали букшахи. А дальше — и тут он облегченно вздохнул — вверх по реке шли другие животные. И впереди всех была Звездочка.
Видимо, ночью она все-таки решила увести их отсюда. Хорошо, что хоть она не повторила ошибку людей — не стала доверять тем, кто не знал, что у нее хватит мудрости испугаться.
— Роуэн, — услышал он рядом тихий голос Аллуна, — Роуэн, надо идти. Ты прав… Когда стоишь, эта… эта одурь пристает сильнее.
Роуэн кивнул и заставил себя отвернуться от деревни. Он подумал, что, может, больше никогда ее не увидит, но тряхнул головой. Нельзя так думать! Надо шагать вперед!
На него уже начала действовать парящая в воздухе золотая пыльца лютиков. Глаза зачесались, а из носа потекло. «Хватит!» — сказал он себе. Нащупав в кармане пузырек с ненавистным лекарством, он достал его и отпил глоток. Противный кислый вкус обжег язык. Снова вспомнился скрипучий голос Шебы.
А Шебе-то сейчас, наверное, тоже невесело. Может, и она скрючилась у огня в сонной одури, а зло, которого она так боялась, уже приготовилось показать свой оскал.
Былое зло объявится вдруг,
Сомкнётся навеки недобрый круг…
Сердце Роуэна ушло в пятки, когда до него дошел истинный смысл этих слов. Давным-давно в далекой земле предки жителей Рина были рабами зибаков. А теперь, триста лет спустя, зибаки задумали снова их захватить. Они собрались вернуть их обратно в рабство. Вот тогда и «сомкнётся навеки недобрый круг».
И будет это скоро. Совсем скоро. Если только…
Роуэн так сжал кулаки, что ногти впились ему в ладони. Если только они с Аллуном не успеют найти бродников, не уговорят их разбудить жителей деревни, чтобы больше не вертелось колесо.
Они шли и молчали. Ноги Роуэна уже порядком устали, ведь он не ложился всю ночь. Но в голове лихорадочно крутились мысли. Сейчас они ступали по колее, которую оставили повозки бродников. Видимо, те прошли здесь много часов назад, потому что трава и лютики уже выпрямлялись и скрывали следы.
А скоро их и совсем не будет видно. Вот что тогда им с Аллуном делать? Ведь даже если они и пойдут по колее, как им нагнать бродников, ведь у Аллуна совсем нет сил идти?
Роуэн взглянул на него. Аллун был весь в поту, но глаза его смотрели вроде немножко яснее.
— Тебе не лучше? — с надеждой спросил Роуэн.
Аллун кивнул:
— Лучше, когда идешь. А тебе как?
— Я совсем не устал, — ответил Роуэн. Его беспокоила одна мысль. — Слушай, я вот чего не понимаю. В Рине все заснули — даже Бронден, даже Джон! Ты наполовину бродник, поэтому, значит, тебя не одолел сон. Но почему и меня тоже?
Аллун покачал головой.
— Так уж захотелось Огдену, — сказал он просто. — Наверное, он решил, что со всеми ты не заснешь, а какая-нибудь беда стрясется с тобой потом.
Роуэн в страхе уставился на него. Вопреки всему, что случилось, в самой глубине души он не верил, что у бродников был злой умысел, когда они всю деревню погрузили в сон. Он цеплялся за надежду — теперь это ясно, — что бродники хотели преподать им урок. Да, страшный урок, но такой, который можно выучить, понять и за это быть расколдованным.
От слов Аллуна ему стало страшно. Он закусил губу, чтобы не разреветься, и побрел дальше.
Вдруг Аллун остановился, оглянулся и сунул руку в карман.
— По-моему, мы уже далеко отошли от деревни, — сказал он. — Да, Роуэн? Ну-ка посмотрим, выйдет у нас или нет.
Он раскрыл ладонь. На ней лежал скрученный в жгут платок из выгоревшего шелка в клеточку — свадебный платок Сары. Роуэн всегда видел его у нее на шее, но никогда не замечал, что к нему подвешена какая-то маленькая коричневая штучка. Значит, Сара скрывала ее под одеждой, догадался он.