Тем временем к нему присоединились остальные и теперь стояли, глазея на крест. Джайн прямо-таки чувствовал, как в их душах разгорается желание расковырять этот риф, дорыть его в поисках сокровищ до самого океанского дна.
— Что это, Джайн? — спросила Роберта.
«И она туда же, — со злобой подумал Джайн. — Добро бы одни свиноеды эти, но она… Ладно, сейчас я на них холодной водичкой брызну!»
— Как что? — спокойно переспросил он. — Крест.
— Сама вижу. А зачем он тут?
— Ты в школе училась когда-нибудь?
— Опять хамишь?
— Интересуюсь. Если училась, так должна была про Кука слышать.
— Это в честь которого Куктаун?
— Ну.
— Слышала.
— Так вот это — его могила.
— Брось ты, — сказал Аль, — он же в Антарктику плавал.
— Ну и что?..
— И съели его там.
— Кто? Пингвины?
— Нет, Аль, — вмешалась Линда. — Джайн правду говорит. Его где-то здесь сожрали.
— Вот-вот, — Джайна несло напропалую, — Здесь корабль разбился. Сами видели, риф-то такой, что не только в шторм, просто при хорошей волне и не заметишь. Здесь они и сидели, умирая с голоду…
— Господи, — у Линды даже глаза округлились, — вот коровища-то, где только Аль ее откопал! — Господи, и что же они… друг друга… ели?
— Нет, конечно, — Джайн чувствовал себя на высоте, ему внимали как оракулу. — Их съели каннибалы, которые приплыли на длинных лодках с соседнего острова.
— Ужасно! — На глазах Линды навернулись слезы. — Правда, Аль?
Аль между тем, присев на корточки, ковырялся у подножия креста.
— Смотри-ка, здесь доска какая-то. Чугунная вроде бы. И надпись на ней…
— О том и надпись. В память Кука.
Аль усердно пытался очистить доску от покрывшего ее ракушечника. Потом встал, растер икры.
— Не соскрести всей этой пакости, даже ножа нет… Не прочесть.
— Это мы сейчас устроим, — пообещал Джайн. — Погодите-ка.
Прыгая по камням, он помчался к берегу, забрался в лодку, в несколько взмахов весел подогнал ее к борту яхты. Вот и угадай, какое барахло когда пригодиться может! Только куда он эту штуковину засунул? Ах да… Штуковиной был портативный мультивибратор, купленный по дешевке на распродаже, — вдруг да пригодится в плавании. И пригодился. Джайн осторожно опустил вибратор в лодку. Тяжелый, зараза! Через две-три минуты он уже снова был на берегу.
— Ну-ка подвиньтесь, сейчас мы это дело враз счистим!
Он приложил пластину вибратора к чугунной доске, поухватистей взялся за ручки, нажал кнопку. Вибратор заныл, завыл, застонал. Через минуту Джайн выключил агрегат. Все правильно — не только ракушечник отсыпался, но и от самой доски остались бледные воспоминания. «Попробуйте теперь по этому чугунному крошеву прочесть что-нибудь! Вот так-то. Правду я вам сказал. Кука здесь съели. Кука».
— Ну вот, — разочарованно протянул он вслух. — Что значит три века-то… Как чугун изъело, враз рассыпался.
И, вскинув на плечи вибратор, он зашагал к берегу. Вскоре вернулись на борт и остальные. Джайн был прав — что тут на этих голых камнях делать?
— А другой земли тут нет? — спросила Роберта. — Настоящей? Чтобы дерево росло, хоть одно-единственное…
Она так умильно — умеет же ведьма! — заглядывала Джайну в глаза, что тот сдался.
— Есть. Часах в трех-четырех ходу. Фрайди-Айленд называется.
В конце концов почему бы и нет? На Тонга их никто не ждет; днем раньше, двумя позже — какая разница?
Фрайди-Айленд открылся часам к трем пополудни. А еще через час они бросили якорь в уютной, просторной бухте. Собственно, уютной она была только из-за своей защищенности от ветров, в остальном же впечатление производила довольно угрюмое — высоченные, метров тридцать, наверное, скалистые берега, только в одном месте расступавшиеся достаточно, чтобы можно было взобраться наверх без риска свернуть себе шею. Зато дно хорошо держало якорь, а раз так — от добра добра не ищут. Прежде, чем отправляться на экскурсию по острову, решили пообедать. Линда посопротивлялась было, на берегу, мол, лучше, уютнее, но Джайн осадил ее в два счета.
— Да мы все с голоду передохнем, пока ты там пожрать организуешь! Здесь хоть плита, продукты под рукой, так что давайте уж по старинке.
Аль и Роберта — оба, бывает же! — поддержали его целиком и полностью. «С Робертой ясно, готовить сегодня не ее очередь, а вот Аль — как он против жены пошел? Впрочем, пусть сами разбираются. Меня это не касается», — решил Джайн.
— Слушай, капитан, поныряем пока, до обеда? — предложил Аль.
— А что? — согласился Джайн. — Давай…
Достав рифкомберские маски-«намордники» и ласты, они через несколько минут уже ухнулись в ласковую, теплую воду бухты. Заодно Джайн решил как следует осмотреть днище. Он занимался этим с четверть часа и, удовлетворившись результатами, вынырнул на поверхность. Аля нигде не было видно. Джайн взобрался на борт и растянулся на теплых досках палубы. Где его черти носят?
Аль появился минут через двадцать. Он буквально взлетел на палубу так, словно за ним гналась дюжина акул. И вид у него был какой-то одичалый.
— Что это с тобой? — поинтересовался Джайн, уставясь на Аля с искренним любопытством.
— Я… Там… — Алю не хватало и слов и воздуха. Наконец он чуть-чуть отдышался. — Там, понимаешь, такое… Такая…
— Да можешь ты говорить по-человечески или нет?
— Могу, могу, погоди… Понимаешь. Джайн, там тридакна.
— Ну и что?
— Гигантская тридакна.
— Ну и что?
— Такая… Метров пять!
— В воде все в полтора раза, того считай — три. Ну и что?
— Да не три, Джайн, больше, я ее со всех сторон облазил.
— Ладно. Пусть больше трех.
— Достать бы ее! Я таких и в Сиднейском музее не видел. Ее же у нас с руками оторвут. Понимаешь?
— А как ты ее везти собираешься, если она три метра с лишним? В каюту засунешь, под коечку?
— Ты меня за дурака не держи. Джайн, не надо. У нас же понтоны есть…
И в самом деле не дурак. А что? Овчинка, похоже, стоит выделки. Если такую штуковину поднять, потом принайтовить к спасательным надувным понтонам… Сколько она может весить? Ну тонну. Ну полторы. Три понтона. Это мы имеем. Взять на буксир. Скоростенка, конечно, плакала. Но это нас не волнует. Если шторм там или что еще — буксир отдать, и делу конец. Понтонов, правда, жаль. Это серьезно. Впрочем, прогноз погоды пока благоприятный. А выручить за такую штуку можно прилично, тут Аль не врет, как денежками запахло, так у него и голова сразу заработала.