– А вот тут ты ошибаешься! – заявил Леня, слегка приободрившись. – Я, милая моя, все успеваю: и дело сделать, и удовольствие получить! И между прочим, я выяснил множество интересных вещей. Она, знаешь, оказалась весьма осведомленной дамой. Много полезного рассказала!
– И кто же она такая? Замшелая географиня с бюстом, напоминающим два глобуса, на который вместо лифчика она надевает чехлы для парашюта? – саркастически поинтересовалась Лола. – И вместо ковра у нее на стенке висит карта бывшего Советского Союза?
– А вот и нет! – обиделся Леня. – Конечно, для пользы дела я могу себя заставить пожать лапу медведице, или что там полагается сделать, согласно тому старому анекдоту, но в этот раз мне не пришлось себя насиловать. Географиня попалась очень даже ничего себе…
Тут он поспешно выскочил в коридор, потому что Лола замахнулась на него тесаком.
Она метнулась за ним следом, но Леня ловко перехватил ее руку, и тесак выпал на пол.
– Пусти! – поморщилась Лола. – Руку больно…
– И не подумаю! – невозмутимо ответил ее компаньон. – Лолка, ты что это себе позволяешь?! Этак можно человека убить!
– И убью когда-нибудь, – прошипела Лола, – потому что все мои неприятности из-за тебя!
– Ну уж! – позволил себе усомниться Леня, за что получил весьма болезненный удар под коленку. Он стиснул зубы и промолчал, сделав вид, что ему ни капельки не больно.
– Да уж конечно! Из-за тебя мне пришлось бросить сцену! А ведь даже ты признаешь, что у меня – талант. Я могла бы стать второй Ермоловой!
– Или Комиссаржевской, – поддакнул ей Леня.
Лола взглянула на него сердито, но Леня выглядел тихим и кротким.
– Или Комиссаржевской, – согласилась она.
Она совершила ошибку, потому что, раз согласившись, она проявила слабость, и дальше процесс увещевания пошел значительно быстрее.
– Дорогая, вынужден тебе напомнить, что, когда мы познакомились, ты была совершеннолетней и пошла за мною совершенно добровольно, без принуждения. Больше того, смею думать, что ты весьма довольна нашим сосуществованием, тебя нравится наша работа гораздо больше, чем труд актрисы, хотя бы потому, что работа эта не в пример лучше оплачивается.
– Так и знала, что ты вспомнишь про деньги! – воскликнула Лола. – Для тебя нет ничего святого!
– В таком случае я вынужден тебе припомнить банкира Ангелова! – тихим голосом заговорил Леня. – Разве не ты влюбилась в него, как последняя дура, и бросила меня ради этого надутого индюка?
– Но я же вернулась через неделю! – в голосе Лолы появились оправдывающиеся нотки, чего Маркиз, собственно, и добивался.
– Мало того, – продолжал он, постепенно повышая голос, – что ты ушла, ушла навсегда, ты еще и увела из дому Пу И, хотя прекрасно знала, что он терпеть не может твоего банкира!
– Я понятия не имела, что банкир ему не понравился! Пу И ничего мне не говорил! – в голосе Лолы зазвучали слезы.
– Из-за твоего необдуманного поступка у собаки мог быть стресс! – теперь Маркиз почти кричал. – А ты же сама всегда говорила, что Пу И – очень нервная и легковозбудимая собака!
– Ну, если быть до конца честной, то это у банкира, скорее, мог быть стресс от Пу И, – протянула Лола, – ты же знаешь, каким «милым» иногда может быть наш песик.
Маркиза очень порадовало местоимение «наш», это значит, что Лола в душе согласна сменить гнев на милость.
– Лола, поверь, ни минуты я не забывал о деле! – вдохновенно соврал Леня. – Сейчас мы поедим, и я все тебе расскажу. Кстати, как ты думаешь, с курицей ничего нельзя сделать?
Дверь кухни открылась, и появился невесть как просочившийся туда кот Аскольд. Он выглядел весьма удовлетворенным и усиленно облизывался.
«С курицей? – говорил его взгляд. – Где вы, интересно, на кухне видели курицу?»
Лола с Маркизом, бросившись в кухню, застали там только Пу И, догрызавшего остатки курицы.
– Пер-риньке ор-решков! – раздалось с холодильника.
– Зажарить Пер-риньку вместо курицы! – рявкнул голодный Маркиз.
– Попугай ни при чем! – пылко заступилась за птицу Лола. – Он не ест себе подобных! Это все мерзкие звери, они совершенно отбились от рук!
Кот потерся о Лолины ноги и громко мяукнул.
– Он говорит, что ты переложила базилика, – сообщил Маркиз, который понимал своего питомца с полумява.
– Господи, какие же вы все, мужчины, одинаковые и противные! – расстроилась Лола.
– Ну-ну, дорогая, возьми себя в руки! Конечно, я понимаю, зима, плохая погода, да и дело у нас какое-то сейчас непонятное…
– Ты называешь это делом?! – вскипела успокоившаяся было Лола. – Я провожу время на кухне и в беседах со старухой, от пирожных скоро ни в одну дверь не влезу, а он называет это делом!
– Вот, кстати, что тебе удалось выяснить у старухи?
– Много чего, – уклончиво ответила Лола, – но сначала ты расскажи, что там у географини…
– Ну, – начал Маркиз, накладывая в свою тарелку щедрую порцию салата из спаржи, – я теперь все знаю в деталях про жизнь и смерть профессора Ильина-Остроградского.
– Подумаешь, – Лола махнула рукой, – профессор умер не дома, а в Абиссинии, от лихорадки, и никого не только из русских, а вообще, из белых людей возле него не оказалось, потому что своего помощника он послал в Россию, и тот потом не смог к нему приехать из-за того, что началась война. Стоило тебе так надрываться, силу свою мужскую тратить на географиню! Пошел бы к старушке, попил чайку и все выяснил!
– Ну-ну, – усмехнулся Маркиз, – а старушка не сказала тебе, что профессор, оказывается, не только исследовал древние африканские народы, но и вульгарно шпионил в пользу царского правительства?
– Да ну! – ахнула Лола. – Это точно?!
– А как ты думаешь, дали бы ему иначе денег на исследования? Тогда, знаешь, с финансированием тоже было не так чтобы очень… А так – профессор совмещал приятное с полезным, проводил дипломатическую работу в Абиссинии, и все были довольны.
– Бабуля, конечно, ни сном ни духом, для нее покойный профессор – кристальной души человек! Хотя, между нами, я не испытываю к нему теплых чувств, – Лола машинально запихнула в рот полшарика фисташкового мороженного, – ну, сам посуди: человек женится на молодой девушке, у них появляется трое детей, а он, вместо того чтобы обеспечить семью и окружить молодую жену заботой и лаской, шастает где-то по миру и в конце концов умирает, не оставив почти никаких средств к существованию!
– Он же не знал, что будет война, а потом революция… – неуверенно заговорил Леня.
– Должен был знать! – отрезала Лола. – Тем более раз он шпионом был! Явно был человек информированный! Так что слушай меня и не перебивай, раз уж зря у тебя сегодня день пропал!