– Ты думаешь… – Володя с силой вцепился в плечо сидевшего впереди Кирилла. – Что Юлька… Что она жива и просто потеряла память?
– В том, что ее дочь жива, в первую очередь не сомневается Мария Евгеньевна. Но в то же время она чувствует, что силы девушки на исходе, а значит, нам надо попытаться узнать, куда и с какой целью Дина отправила Носову.
– Думаете, у нас получится? А если Квятковская и нас загипнотизирует?
– Это вряд ли.
– Почему? Раз она смогла такое проделать один раз, что помешает ей повторить опыт?
– Транквилизаторы. Похоже, в тот раз Дина потратила слишком много сил на дистанционное программирование, и у нее случился нервный срыв, то самое весенне-летнее обострение. Перепуганный врач снова посадил Квятковскую на тяжелые препараты, и теперь она почти овощ.
– И что нам толку от овоща? Она вряд ли что-то помнит, да и с общением, думаю, туговато придется.
– А для этого и нужны обширнейшие связи и знакомства, – усмехнулся Кирилл. – Мне в свое время посчастливилось лечиться у одного гениальнейшего врача, творящего настоящие чудеса. Я позвонил ему утром, и он согласился нам помочь.
– Каким образом?
– Его ассистент привез мне экспериментальный препарат, разработанный самим профессором. Даже находящийся в коме человек с помощью этого препарата может отвечать на вопросы.
– То есть он возвращает сознание? – уточнил Владимир.
– То есть он воздействует на подсознание, сознание в некоторых случаях, как, например, в нашем, не всегда надо возвращать.
– Ни фига себе разработочки! – присвистнул парень. – А что еще придумали во всяких сверхсекретных лабораториях? И откуда у вас такие знакомства?
– Для крепкого сна и стабильного пищеварения избыточный объем знаний вреден.
– Понял.
Дальше ехали молча. Кирилл снова и снова прокручивал в голове события сегодняшнего дня. Собственно, не все события, а тот момент, когда Матвей позвонил ему и рассказал, ЧЕМ интересовалась пропавшая девушка. Почему Носова решила раскопать историю почти двухгодичной давности? А главное – как она узнала об этом, ведь тогда и Мирослав Здравкович, и он, Кирилл, приложили максимум усилий, чтобы это дело не просочилось в прессу, хотя материал был вкусненький, любой папарацци ухватился бы за него жадными ручонками, справедливо ожидая бешеных гонораров. Ну как же – загадочные ритуальные убийства, сумасшедшая тихушница, кровавая жуть!
Обошлось, никто ничего не узнал, дело ушло в архив.
И вот почти два года спустя некая Юлия Носова, недавняя выпускница журфака МГУ, а ныне – помощник редактора на телевидении, вдруг заинтересовалась всей этой историей, и даже не собственно историей, а личностью убийцы, Дины Квятковской.
Возможно, этот интерес как-то связан с программой, над которой работала съемочная группа, и Юлия в том числе? Там речь шла, правда, не о Кольском полуострове, где начался тот кошмар, а о Карелии, но все же, все же…
Ведь Квятковская тогда, во время следствия, тоже несла жуткий бред про великую Гиперборею и свою миссию в открытии каких-то врат. И программа была посвящена Гиперборее.
Ладно, хватит. Пора прекратить раскапывать детским совочком гигантскую груду непоняток, все равно скоро все узнаем, вон уже к нужному городу подъезжаем.
А пока – контрольный звонок Лане. Так, на всякий случай, а то как-то на душе погано. Умом понимаешь, что ничего страшного произойти не может, ведь почти три месяца все было тихо и спокойно, и с какого перепугу именно сегодня что-то случится, но… Та самая приобретенная не так давно способность «слышать» других людей и создавала сейчас ощущение дискомфорта. Понятно, что на таком расстоянии Кирилл «услышать» Лану не мог, но внутреннее напряжение становилось все сильнее.
Кирилл вытащил из кармана мобильник и нажал кнопку быстрого набора. Занудили мерные длинные гудки. Что, опять?! Дежа-вю, честное слово!
– Да что ж такое сегодня! – страдальчески простонал Кирилл, снова набирая номер. – Она что, издевается надо мной?
– А может, рассердилась и трубку не берет, – улыбнулся Матвей. – Или обиделась.
– Обиделась? На что? На то, что я о ней же и забочусь?
– На то, что ты ее дурой считаешь.
– Откуда такой вывод?
– Да все оттуда же. Моя Ольга, начни я ей ту же пургу гнать, что ты намедни Лане гнал, тоже обиделась бы. Она у меня, несмотря на цвет волос, умница.
– Она у тебя еще и разумница.
– А есть разница?
– Конечно. Умница – которая соображает быстро, а разумница – которая лишних вопросов не задает. Вот ты сказал Ольге – забирай Лизоньку и срочно уезжай к друзьям, все объясню вечером – она так и сделала. А Лана? Что, зачем, почему, не буду! Вот и пришлось слепить версию из того, что было под рукой.
– Судя по результату, под рукой у тебя было нечто дурнопахнущее.
– Пошутил, да? А она по-прежнему трубку не берет.
– Так отцу ее позвони, пусть он посмотрит, на месте ли его вредина.
– Точно! – обрадовался Кирилл. – Ты – гений. Местами.
– Я тебе далматинец, что ли, я весь гениальный, а не пятнами. Только давай в темпе, мы уже почти приехали, – впереди показался длинный глухой забор с колючей проволокой на макушке.
– Ага, понял. Алло, Мирослав Здравкович? Добрый день еще раз. Не могли бы вы узнать, на месте ли Лана? Да нет, не могу, она трубку не берет. Обиделась. Так, пустяки, вы же знаете ее характер. Ага, машина на стоянке, это замечательно. Но в офисе трубку никто не снимает? А секретарша ее где? Ну да, мало ли, могла выйти. Да, вы правы, раз машина на месте, значит, Лана где-то в здании. ОК, мне сейчас надо бежать по делам, потом перезвоню. Нет, ничего срочного, просто помириться хочу. До свидания.
– А тебе не кажется, что отцу и матери Ланы тоже грозит опасность? – задумчиво произнес Матвей.
– Возможно, но только если за компанию, как в прошлый раз. Насколько я понял замысел Дины, она хотела убить прежде всего нас с Ланой.
– Нет, прежде всего тех, кто был тогда с ней на Сейдозере, в том числе и мою жену, – дернул щекой Матвей, глуша двигатель. – Все, прибыли.
– Ты уверен? – с сомнением проговорил Кирилл, разглядывая высоченные ворота без каких-либо опознавательных знаков.
– Если не брать во внимание то, что я тут был уже не один раз – ты сам разве еще не почувствовал?
– Я…
Но продолжить не удалось, удушливая волна чужих негативных эмоций обрушилась ментальным цунами. Злоба, боль, ненависть, жестокость, отчаяние, безнадежность – жуткий вой больных душ рвал нервы.
– Ты прав, – прохрипел Кирилл, пытаясь заблокировать напор инферно, – мы на месте.
– Неслабо тебя накрыло, – сочувственно покачал головой Матвей. – Вон побледнел как! Может, не пойдешь туда? Ведь внутри еще хуже будет.