Глаза ётуна сузились, длинный меч нацелился прямо в грудь владыке Асгарда.
— Как пожелаешь, — пожал плечами Ас воронов. И взмахнул рукой.
Над крышами и стрехами взвился тугой столб огня, где голубое пламя переплелось с рыжим. Навес, под которым они играли, смело, точно ураганом; в грудь словно грянуло стенобитным тараном.
Налетел свежий ветер, облако дыма и пыли отнесло в сторону. Отец Дружин застыл с поднятым и готовым для удара Гунгниром; его противник тоже замер, но в руках его был уже не чёрно-рыжий клинок — там ярился росчерк бушующего пламени. Подобно своему хозяину, оружие сбросило чужую личину.
— Сурт, владыка Муспелля. Приветствую могучего турса, носителя огненного меча! Что же ты не идёшь сюда? Пришло время платить проигрыш.
— Скорее небесный свод погрузится в Мировое море, — проревел великан.
— Тебе же хуже. Клятвопреступник отправится в Хель.
— А тебе ведомо, куда уходят великаны, когда настаёт их срок? — сплюнул Сурт. — Нет? Вот и молчи, Ас воронов. Мы ещё встретимся и посчитаемся, будь уверен!
— Встретимся, — кивнул Отец Дружин.
Там, где только что стоял великан, взвился огненный вихрь. Фигура Сурта утонула в пламенной круговерти.
— Встретимся, — медленно повторил Один, глядя на пустой круг обожжённой, чёрной земли. Его противник исчез.
(Комментарий Хедина: здесь впервые упоминаются тавлеи. Они — моя давняя слабость, пройти мимо подобного факта я никак не мог. Но об этом позже, а особенно меня заинтересовал Сурт. Уже много после знакомства со Старым Хрофтом я разыскал не один источник, где описывалась «последняя битва при Рагнаради», или Рагнарёк, в других сагах. Правитель огненного царства Муспелль якобы изначально враждебен хозяевам Асгарда и восседает на троне из пламени, с огненным мечом в руке, ожидая день конца мира, когда ему дана будет власть разить богов и сжечь всё сущее. В рассказах, однако, конец его представал незавидным: он погибал под ударом молота Мьёлльнир, что сын Тора Магни взял из руки погибшего отца. Однако в тех сагах ни разу не говорилось, что асы попытались бы устранить самую страшную угрозу сущему: ибо уже после их: победы огненный меч Сурта воспламенял Мировое Древо, и наступал конец мира.)
Советы мои,
Лоддфафнир, слушай,
на пользу их примешь,
коль ты их поймёшь:
с мужем достойным
мирно беседуй,
добивайся доверья.
Далеко на юге расположен Муспелль, там нет ничего, кроме пламени, и никто, кроме огненных великанов, там жить не может. Сколь обширен Муспелль, никому не ведомо. Он появился тогда же, когда и Большой Хьёрвард; наверное, искры дыхания Творца, коснувшись плоти тёмного мира, оказались там слишком горячи, воспламенив всё вокруг себя. В отличие от инеистых, горных и морских великанов, огненные ни с кем не враждовали и не покидали своих владений.
Слейпниру предстояла дальняя дорога. Отец Дружин торопился. Горло словно сдавливало петлёй, дыхание пресекалось. Враг приближался, а никакой рати, готовой к отпору, до сих пор собрать не удалось. А ведь он начал с самого простого, с Ётунхейма. С великанами, конечно, сражались, но, в конце концов, давний враг в чём-то схож с давним же другом. А вот огненные великаны, не говоря уж о подданных Хель — совсем другое дело.
Забыв о сне и отдыхе, хозяин Асгарда мчался на полдень. Путь пролегал над Южным Хьёрвардом, где царила удивительная тишина. Дальние и их слуги словно что-то почувствовали, сидели, не высовываясь и не пытаясь воспользоваться моментом.
Но вот — остались позади густые облака над тёплыми морями, а впереди замаячила огненная стена. Муспелль и далёк, и близок; он не принадлежит Большому Хьёрварду, его отделяет обширное серое море, куда, однако, нет хода обычным кораблям.
Вот показались невдалеке врата Муспелля. Из чёрного неведомого камня они, опалённые вечным огнём, что горит, не требуя пищи. Меж ними замерли створки, свитые из спиралей неугасимого пламени; никто не минет эти врата, а открываются они лишь по слову Сурта, властелина Муспелля.
Но ни стены, ни ворота не остановят Слейпнира, способного скакать по воздуху так же легко, как и по земле. Отец Богов проносится над рубежом Муспелля — и им с его восьминогим конём приходится забираться выше, снизу пышет нестерпимым жаром.
(Комментарий Хедина: на месте Старого Хрофта я бы задался вопросом, а сколько воинов от каждого из семи царств надо, чтобы условие рун было выполнено? Тысяча? Сто? А, может, всего один?)
Внизу ничего, кроме чёрной земли, покрытой сетью алых расколов. Всюду властвует пламя, во множестве форм и цветов. Порой попадаются торчащие огрызки гор, словно громадные головёшки, оставшиеся от поистине великанских костров. Острый взгляд Отца Богов замечает внизу медленно двигающиеся среди огненных языков фигуры великанов. Как ни странно, они кажутся существами из плоти и крови; в это трудно поверить, глядя на окружающий их пылающий хаос.
Время от времени то один, то другой из обитателей Муспелля соскальзывает в заполненную лавой трещину, точно в собственную дверь.
Чем заняты они здесь? Что пьют и едят? Или вкус хлеба и пива им тут совершенно незнаком? Однако тот же Сурт странствовал по землям, населённым смертными…
На парящего в небе восьминогого жеребца никто не обращает внимания.
Как говорила вёльва, Сурт просто сидит и ждёт дня Рагнаради. Его существованию не положено предела, иного, чем удар Мьёлльнира в день роковой битвы. Но едва ли вождь Муспелля осведомлён об этом.
Что за смысл в этом бытии? Или же он, как прежде, покидает огненные пределы, странствуя по землям, коим предначертано сгореть в его пламени?
Долго кружит Слейпнир над Муспеллем. Вынослив волшебный жеребец, но и его начинают оставлять силы. Всё чаще и чаще смотрит он на всадника, косит умным глазом, словно спрашивая — не пора ли поворачивать, хозяин?
Глубоко в небеса огненной страны ушли они. И вот — острая, как нож, чёрная скала внизу, и одинокая фигура на вершине. Сверху, из-за туч, спускается диковинный золотой луч, странный и неуместный здесь, где одно лишь красное и чёрное. Тёмная фигура застыла в нешироком круге света, раскинув руки и подняв их над головой. Кулаки кажутся скованными огненной цепью — но нет, это просто знаменитый меч Сурта, полоса чистого пламени, ничего больше, ни гарды, ни даже эфеса.
Вниз, мой Слейпнир, не бойся пламени. До урочного часа Рагнаради оно нас не тронет, и Локи пока ещё остаётся асом, ну или почти асом.
Но золотой луч… откуда он, что он такое?
Скакун ринулся с небес, и Сурт поднял уродливую голову, словно кто-то кое-как приткнул друг к другу чёрные уголья. Здесь великан пребывал в собственном, истинном виде.
Кто и зачем сотворил этакое чудовище?