— Не смей нас беспокоить, идиот! — крикнул Паскевич по-английски. — Я позвоню, если что-нибудь понадобится.
В его глазах плескался страх, на лбу выступили капельки пота. Неужели этому человеку никогда не доводилось смотреть в глаза смерти, а грязную работу за него всегда делали другие?
Послышался звук удаляющихся шагов: Сами ушел. Удивительно, что Паскевич не позаботился установить в доме камеры наблюдения, но мне это только на руку.
В полуголом виде я чувствовала себя крайне некомфортно. Обмотала вокруг груди кожаные ленты и оглянулась в поисках каких-нибудь штанов. Я бы сейчас дорого отдала за возможность надеть хоть какие-нибудь брюки. Может, снять с Паскевича? При одной мысли об этом к горлу подкатила тошнота, и я с ходу отвергла мысль напялить на себя штаны, еще теплые от чужой задницы.
Помахивая пистолетом перед носом Паскевича, я проверила веревки и затянула посильнее узлы.
— Я не убивал Аниту, — пробормотал он.
Впереди на брюках у него вдруг появилось мокрое пятно; оно росло на глазах и быстро перешло на мягкую обивку стула.
— Разумеется, ты не сам это сделал. Ты просто нанял убийцу. Кого? Транкова?
— Нет! Я не имею к ее смерти никакого отношения! Я знаю, что финская полиция подозревает меня в этом. Но это не я! Я не делал этого!
— А кто же тогда?
Паскевич молчал. Желтоватая жидкость капала со стула на пол. Оружие в моей руке было всего-навсего пугачом, но он ведь этого не знал. А я-то еще думала, что этот мужик — крепкий орешек!
— На кого ты работаешь? — задал он встречный вопрос. — Не похоже, что на полицию. Вряд ли финская полиция пользуется такими методами.
— Я не из полиции. А где Хелена Лехмусвуо?
— Какое тебе до нее дело?
Я прижала дуло к его виску с такой силой, что он вскрикнул от боли.
— Не надо! Я просто попросил Юрия привезти ее сюда. Я хотел с ней поговорить.
— Я знаю, она здесь, в твоем коттедже.
— Допустим. Юрий находится вместе с ней, стережет ее. Но сегодня я планировал заняться совершенно другими делами. Отметить свой день рождения! — Последнюю фразу он произнес голосом обиженного ребенка, у которого отняли игрушку. — Да кто ты такая, в конце концов?
Я уселась на стул напротив Паскевича, замотавшись в пеструю шаль с дивана.
— Я не та, кого ты ждал. Что Транков собирается сделать с Хеленой? Зачем она тебе здесь?
— Я хотел выяснить, что правительство Финляндии знает о сделке по покупке мыса Хиденниеми. Ну, того, что возле Котки. — Паскевич с трудом произносил финские названия.
— А с какой стати правительство должно вообще быть в курсе этой сделки? К тому же Хелена вовсе не министр.
— Да, но ее партия входит в состав правительства. И она занимается вопросами российско-финских отношений.
— Какое отношение к России имеет мыс Хиденниеми? Тем более что его купил финский бизнесмен Уско Сюрьянен.
— Слушай, прекрати морочить мне голову. Уж ты наверняка знаешь, кто на самом деле стоит за этой сделкой. Ты же на него работаешь, так ведь?
Паскевич явно пришел в себя после первого шока: щеки порозовели, пот на лбу высох. Имени настоящего покупателя мыса он так и не назвал, предпочитая использовать безличное «он».
Мне следовало немедленно убедиться в том, что с Хеленой все в порядке. Но что делать с Паскевичем? Вырубить ненадолго? Убивать его не хотелось, да и нужды особой не было. Можно, конечно, взять в заложники и вместе пройти к сауне, но я боялась, что Сами или Транков вмешаются и все испортят.
— Какой у Транкова телефон?
— У Транкова? Не помню. Он забит под номером один в моем мобильном. А Сами под номером два. Дай телефон, я позвоню.
Я достала его телефон и нажала на зеленую кнопку. Телефон потребовал пин-код. Я велела Паскевичу назвать его, но он лишь отрицательно помотал головой. Я так сильно прижала дуло к его виску, что показалась капля крови.
— В следующий раз выстрелю. Ты достал меня. Быстро говори пин-код.
Паскевич неохотно открыл рот и вымолвил:
— Девять-восемь-семь-шесть.
Да уж, замысловатое сочетание цифр. Никудышный из Транкова охранник, если не предупредил хозяина, что нельзя использовать такие простые цифры.
— Ладно. Сейчас ты позвонишь Транкову, но не забудь, что твоя голова находится под прицелом моего пистолета. Итак, ты позвонишь и спросишь, где Хелена Лехмусвуо. Говорить будете по-английски, ясно? Да не забудь включить громкую связь.
— Но мы друг с другом всегда говорим по-русски!
— Но не в этот раз. И выбирай выражения. Если мне покажется, что ты пытаешься предупредить Транкова, буду стрелять сразу. Имей в виду, ты получишь столько же пуль, сколько Анита Нуутинен!
— Но я не…
Однако стоило мне поднять руку, как он замолчал. Я набрала на телефоне единицу и нажала на кнопку вызова. Понятно, что Транков заподозрит неладное, если шеф вдруг заговорит с ним на чужом языке, но выхода нет, придется рискнуть.
— Привет, Юрий, это Валентин. Сами сказал, ты привел в дом какую-то женщину. Ты решил сделать мне подарок на день рождения?
— Сами не разрешил мне беспокоить тебя. И я подумал, что ты занят важным делом, а разговор с депутатом Лехмусвуо вполне можно отложить.
— Так Лехмусвуо здесь?
— Ну да, в сауне. Она спит… Ну, то есть я вколол ей наркотик, и она отключилась.
— Какого черта?
— Не понял… Ты же сам велел привести ее к тебе при первом удобном случае. Ну, я дождался, пока эта баба-охранница отцепится от нее. Она сегодня приехала домой одна. Отпустила такси и вошла в квартиру. Я ждал ее во дворе и, когда она вышла, схватил, запихнул в машину и ввел в вену хорошую дозу одного проверенного препарата. Через пару часов она придет в себя, и ты сможешь с ней пообщаться.
Надеюсь, Транков правильно рассчитал дозу. Хелена, может, и очнется через какое-то время, но, думаю, ей будет так плохо, что она не сможет вести беседы. Я кивнула Паскевичу, чтобы он заканчивал разговор.
— Ладно, давай, позвоню позже, — рявкнул в трубку Паскевич. — А сейчас не беспокой меня, я занят.
— Выходит, ты просто хотел мило побеседовать с Лехмусвуо в непринужденной обстановке? — спросила я, когда он отсоединился. — Тогда зачем похищение и укол с наркотиком?
— Да Юрию надо просто руки оторвать за такое обращение с депутатом. Но, сама посуди, как мне было с ней встретиться? Она не желала меня видеть. Сказала, что ей не о чем говорить с убийцей. Она тоже считает, что я убил Аниту, но это не так! Я любил ее, я восхищался ею! Мало кто из женщин смог обвести меня вокруг пальца. — Тут Паскевич сообразил, что в мою ловушку он тоже угодил с размаху, и покраснел. — Теперь я сообразил, кто ты такая. Никакая ты не Сьюзи!