На шее у нее на широком кожаном ремне висел тяжелый фотоаппарат «Никон». Свободная бирюзовая футболка не скрывала полных грудей. Узкие линялые джинсы подчеркивали стройные бедра и длинные ноги, а тисненый ремень с большой серебряной пряжкой — тонкую талию. Джинсы были заправлены в высокие, почти до колен, черные ковбойские сапоги, слегка поношенные, но явно дорогие.
— Осмотр закончен, шериф? — язвительно пропела Элизабет.
За тридцать четыре года жизни ее разглядывали предостаточно, но, пожалуй, никогда прежде это настолько не нервировало ее, что, впрочем, можно было отнести на счет обстоятельств, если в упор не замечать того, что представлял собою шериф Янсен. Он был великолепным образчиком мужского рода: высокий, худощавый, атлетически сложенный. От него исходил какой-то первобытный, животный, хищный магнетизм, его окружала аура силы и власти. В мятых холщовых штанах и сиреневой рубашке поло он был не очень похож на шерифа, но Элизабет безошибочно определила в нем главного, вожака. Да, вот он кто — самец-вожак.
Он поднял голову и посмотрел ей в глаза долгим равнодушным взглядом, давая понять: что бы она ни сказала, он бровью не поведет, если сам не захочет. У него были глаза полярного волка — зоркие, пронзительные, льдисто-голубые, глубоко посаженные под усиливавшей их хищное выражение прямой линией бровей. У Элизабет возникло неприятное чувство, что вся ее бравада его не обманет, что он может, если захочет, заглянуть ей прямо в душу, а значит, он опасен, и надо его остерегаться. — Когда вы обнаружили тело? — негромко спросил он, рассчитав так, чтобы его слышала только она. — Н-не знаю, — пробормотала Элизабет. — У меня не было часов.
Она могла бы добавить, что ее «Ролекс» мирно лежит в ломбарде города Атланта, но усомнилась, интересно ли это ее собеседнику. Никакого сочувствия его лицо не выражало; оно было бесстрастным, как лицо каменного идола.
— Мы считаем, что было около половины девятого, — вступил Марк Кауфман, обретя наконец утраченный при виде Элизабет дар речи.
— Значит, уже больше двух часов назад, — отрезал эн. Кауфман кинулся защищать даму.
— Чтобы позвонить, ей пришлось ехать от фермы Хауэра до дома на повозке. Сам знаешь, как Аарон Хауэр любит общаться с чужими. Думаю, он не очень торопился. потом мы ждали тебя…
Дэн смерил помощника ледяным взглядом, и у того комично вытянулось лицо. Затем он перевел взгляд на Элизабет:
— Вы видели убийцу?
— Нет. Я не видела никого, кроме… Она мельком взглянула на Джарвиса, запнулась и задала рот ладонью.
— Он так и лежал, когда вы нашли его?
— Нет. Он сидел в машине. Я открыла дверь, чтобы поговорить с ним, а он…
Она плотно сжала губы, силясь проглотить вставший в горле ком омерзения и ужаса. Ее всю трясло, перед глазами неотступно стояла одна картина: как мертвый Джарвис падает к ее ногам. Точнее, ей на ноги; его голова свалилась ей прямо на пальцы ног, и их так залило кровью, что она не могла отличить собственную кожу от красных ремешков босоножек. К горлу Элизабет опять подкатила тошнота, во рту стало горько.
— Значит, когда вы ушли, он лежал так? — деловито, без малейшего сострадания уточнил Янсен.
Элизабет заставила себя еще раз взглянуть на труп, ожидая встретиться с недоуменно смотрящими на нее стеклянными глазами, но не увидела ничего, кроме шапки сальных рыжих волос.
— Нет. Совсем не так.
Дэн резко обернулся к своему старшему помощнику.
— Кто трогал тело? — не располагающим к признаниям тоном осведомился он.
Кауфман переступил с ноги на ногу и хрустнул пальцами.
— Господи, Дэн, видел бы ты его. Мы не могли его так оставить; это было неприлично.
— Неприлично? — ледяным голосом мягко переспросил Дэн.
Помощник с трудом проглотил слюну.
— Мы только перевернули его, больше ничего. Все равно не похоже, чтобы убийца оставил его прямо там.
Медленно закипая, Дэн приподнял бровь и спросил еще мягче:
— Не похоже? А это мы откуда знаем, Марк?
Кауфман закрыл глаза, болезненно сморщился. Объяснения застряли у него в горле.
Дэн круто развернулся и зашагал обратно к «Линкольну».
Элизабет оторопело проводила его взглядом, потом смысл его слов дошел до нее. Разъяренная, она ринулась за ним, в два прыжка догнала и схватила за руку.
— Что вы имеете в виду?
Он остановился, презрительно посмотрел на нее, многозначительно задержав взгляд на ее наманикюренных пальцах, таких белых на фоне его загорелой кожи. Элизабет точно обдало жаром. Она как можно более непринужденно убрала руку и отступила на полшага в сторону. Очень опасен, снова мелькнуло у нее в мозгу. Она гордо подняла голову и ответила Янсену царственно-надменным взглядом.
— Вы хотите сказать, что я имею какое-то отношение к смерти Джарвиса?
— Я подозреваю, что вы, возможно, рассказали нам не всю правду, но убедиться в этом мы сможем только после опроса.
Ее глаза нехорошо блеснули, она набрала полную грудь воздуха, собираясь, видимо, популярно объяснить ему, что на думает о нем и его подозрениях, но Дэн как ни в чем не бывало отвернулся и махнул Кенни Спенсеру. Он услыхал, как она поперхнулась от злости, и злорадно улыбнулся. Вряд ли дамочке случалось часто видеть, чтобы мужчины поворачивались к ней спиной, и ему доставляла огромное удовольствие мысль, что он, вероятно, первый.
— Кенни, отвези мисс Стюарт обратно в участок, и пусть она подождет у меня в кабинете.
— Есть, сэр, — кивнул юноша и выжидательно посмотрел на Элизабет. — Мэм?
Она умышленно проигнорировала приглашение, шагнула к Дэну и снова схватила его за руку, не давая уйти.
— Шериф, я арестована?
— Пока нет.
— В таком случае у меня есть право явиться к вам позже и без конвоя. Я слышала, вы вызвали наряд из криминальной лаборатории штата, и предпочла бы остаться и посмотреть, как они работают. Я тоже делаю здесь свою работу.
— На вашу работу мне глубоко плевать.
— Вы не имеете права…
— Имею, миссис Стюарт. — Он нависал над нею, явно стремясь морально подавить ее своим ростом и пренебрежительным тоном. — Не забывайте, вы проходите как свидетель по делу об убийстве.
— Но я еще и представитель прессы.
— Постараюсь не использовать этот факт против вас. Что же, жизнь — борьба. Элизабет кивнула в сторону собравшейся по периметру оцепления небольшой толпы, которую, как могли, сдерживали несколько полицейских.
— У меня столько же прав находиться здесь, как и у них.
Ей претило делать деньги на человеческой смерти, но, с другой стороны, ведь это была сенсация. Ничто на благословенной земле не вернуло бы Джарвиса к жизни, но Джарвис даже в нынешнем своем печальном состоянии мог помочь ей уплатить по счетам и заработать на жизнь, хотя бы на первое время. И без боя она не позволит шерифу Янсену лишить ее заработка.