— Нет, мне очень жаль, — сказала она и, увидев у двери Энджи, приложила палец к губам. — Нет. Никаких комментариев… Нет, мы не будем делать официального заявления… Да, это правда. Восемнадцатого сентября… А что бы вы чувствовали… Потому что мы не хотим, чтобы вмешивались в нашу жизнь. Прошу вас больше не звонить.
Мать раздраженно швырнула телефон на ночной столик.
— Проклятые репортеры! — возмущенно воскликнула она.
— Что?
Мама пригладила ладонью волосы.
— Опять эти бесконечные вопросы. Они сегодня уже третий раз звонят.
У Энджи лихорадочно забилось сердце.
— О чем они спрашивали?
— Ненормальные какие-то! — сказала мама. — Несут всякий бред. Я думаю, что тебе не нужно знать об этом.
— Нет, нужно. Сегодня мне пришлось столкнуться с ними возле школы. Я должна подготовиться.
Мама недовольно фыркнула.
— Ты должна говорить им только одно: «Никаких комментариев».
— Мама, просто расскажи мне, и покончим с этим.
Она плюхнулась на стул и потерла руками щеки. На ее лице остались красные пятна.
— Они хотят знать, почему мы до сих пор ничего им не рассказали. Почему в нашем доме целых два месяца находится «потерявшаяся девочка», а мы не сообщили об этом прессе. Они подозревают, что мы что-то от них скрываем.
Энджи похолодела от ужаса.
— Что, например? — спросила она.
У нее вдруг потемнело в глазах, но она смогла взять себя в руки. Никто больше не сможет вынудить ее потерять над собой контроль. Она должна справиться со всем этим. Однако она так и не смогла избавиться от страшного видения, Ангел с окровавленными руками все еще стоял у нее перед глазами.
Из гостиной донеслись мужские голоса. Громкие и взволнованные.
Они с мамой сразу же направились туда. В гостиной толпились полицейские. Почему они до сих пор здесь? Броуган говорил по мобильному телефону, а отец задергивал шторы на окнах.
— Репортерские фургоны, — пояснил он. — Прямо на нашей улице.
— Что за ерунда! — сказала мама. — Детектив, неужели вы не может отделаться от них?
В дверь позвонили. Один из полицейских пошел открывать.
— Уберите отсюда репортеров! — крикнул ему Броуган, сунув руку в карман. — Мы связались с экспертами-криминалистами из департамента коронера. Они проведут тщательный осмотр хижины и ближайших окрестностей. Может быть, им удастся найти могилы.
— Могилы! — испуганно вскрикнула мама.
Невесело усмехнувшись, Броуган посмотрел на Энджи. Его взгляд буквально пронизал ее насквозь.
— Энджи совершила невероятное. Она смогла сбежать из неволи. Вы знаете, что для нас до сих пор остается загадкой, как ей удалось это сделать, — сказал он.
Энджи изо всех сил пыталась казаться спокойной. Да, интересно, как же все-таки она это сделала? У нее возникло какое-то странное чувство. Она больше не могла выдерживать полный сочувствия взгляд детектива и опустила глаза.
Броуган истолковал это по-своему. Он положил руку на плечо Энджи.
— Я очень извиняюсь, — сказал он. — Энджи, если ты считаешь, что сможешь выдержать подобное испытание, то я хотел бы отвезти тебя к хижине, когда эксперты закончат работу. Может быть, то, что ты там увидишь, поможет тебе что-нибудь вспомнить. Или твои внутренние информаторы еще в чем-нибудь признаются. Какая-нибудь мелочь может помочь нам найти этого парня.
У Энджи дрожали колени. Ей захотелось немедленно выскочить из гостиной. Она пожала плечами, пытаясь изобразить полное равнодушие.
— Может быть. Но я не уверена, что смогу еще что-нибудь вспомнить, — сказала она.
Энджи не лгала. Лично она ничего не помнила, а вот Ангел знал и помнил все. Ангел с окровавленными руками, который просил уничтожить его до того, как его воспоминания заразят чистую и непорочную Энджи. О господи! Эта картина навечно останется в ее памяти, даже если она сотрет Ангела.
Она потерла руки о свои голубые джинсы.
Броуган слегка прищурился.
— Хорошо. На сегодня, пожалуй, все. Если что, мы всегда на связи, — сказал он.
— А как быть с репортерами? — спросила она. — Сегодня днем они буквально окружили школу, а сейчас толпятся на лужайке возле нашего дома. Неужели они теперь везде будут ходить за мной?
— Ничего им не говори, — посоветовал Броуган. — Если будут сильно досаждать, сразу звони мне. — С этими словами он вышел из комнаты.
Грег и Ливви объявили Энджи тотальную войну. Позвонив журналистам, они нанесли первый удар по ее позициям. После этого в течение недели над ней изощренно издевались. Теперь номер ее телефона красовался на стенах во всех школьных туалетах, как мужских, так и женских. Там также были нарисованы картинки, на которых было изображено, какие интимные услуги она может оказывать парням, девушкам и даже животным, а еще делались совершенно бредовые предположения насчет того, от чего она может возбудиться.
Энджи пришлось носить с собой баллончик с красной краской, для того чтобы нейтрализовывать эти маленькие бомбы жестокости, закрашивать непристойные рисунки. Жаль, что она не успела завести много друзей в школе. Сейчас у нее было бы больше защитников, по крайне мере, людей, которые бы понимали, что организаторами этой кампании движет ненависть.
Ее дружба с Кейт, которую считали изгоем, помочь не могла. Однако Энджи понимала, что ни за что не бросит Кейт, которая помогала ей держаться на плаву и каждый день повторяла ей: «Просто продолжай барахтаться и дыши, дыши, хватай воздух ртом».
Не в прямом, конечно, смысле. Это образное выражение.
— Ты уже видела новое произведение прямо под лестничным пролетом? — спросила Энджи, запустив пальцы в волосы.
Она снова и снова приглаживала руками свои волосы. Ее обед так и остался нетронутым. Впрочем, она уже целую неделю не могла есть. С тех самых пор, как нашли настоящую хижину.
Кейт удивленно уставилась на нее.
— Это физически невозможно, — сказала она. — Даже для тренированных гимнастов.
Энджи застонала.
— Все это скоро закончится, — заверила ее Кейт. — Со мной тоже такое было. В худшем случае все эти рисунки продержатся до лета, а потом их закрасят, когда в школе будут делать ремонт. Школа сейчас выглядит как больной, который перенес ветряную оспу, — вся в красных пятнах.
— Знаешь, что мне непонятно? Почему Лив подключилась к этой травле. В смысле, я точно знаю, из-за чего Грег так бесится. Но почему она помогает обливать меня грязью? Она победила. Она получила Грега. К тому же… мы с ней были близкими подругами.
— Потому что только так она может примириться с тем, что Грег вернулся к ней, и не чувствовать себя так, как будто ей достались после тебя объедки. Она всю эту историю перевернула с ног на голову, заставив себя поверить в то, что это не ты дала Грегу в морду, а он тебе, потому что ты — развратная дрянь. Прости, но это ее слова.