Нет, он заставит обратить на себя внимание! Заставит уважать! Добьется, потому что это он, Крематор, контролирует ситуацию, а не этот вашингтонский гость.

Затем он приглушает звук до невнятного бормотания, но не выключает полностью, тишина ему не нужна. Потом выключает стереосистему, но кладет в карман крошечный диктофон со вставленной заранее кассетой.

— Пойду прогуляюсь, — говорит он. — Ты мне надоела. С тобой скучно.

Подходит к манекену, с которым до сих пор забавлялся, пробуя разные комбинации одежды жертв.

— Нет, конечно, я тебя по-своему ценю, — добавляет он негромко.

После чего подается вперед и целует манекен. Даже засовывает язык в приоткрытый рот. После чего снимает с плеч манекена голову своей последней жертвы и кладет ее в пластиковый пакет, который затем относит в холодильник в прачечной и осторожно ставит на полку.

Вечер выдался туманным, улицы темны и в свете фонарей поблескивают влагой. Наверное, в такую погоду Джек Потрошитель бродил по Лондону. Идеальный вечер для охоты.

Он улыбается и ведет машину к озеру. Улыбка делается еще шире, когда он нажимает кнопку диктофона и подносит его к уху. Крики ужаса, они как шепот влюбленного, только с другим знаком. Любовь и нежность, превратившиеся в ненависть и страх. Две стороны одной медали. Разница лишь в том, в чьих руках контроль.

Глава 9

— Если репортеры нас здесь застукают, то я готов съесть собственные трусы, — заявил Ковач, обводя глазами помещение.

Одна стена была обклеена фотографиями голых женщин, вовлеченных в разного рода эротические утехи. Остальные три — дешевыми красными, слегка ворсистыми обоями, которые в лучшем случае производили впечатление изъеденного молью бархата.

— Что-то подсказывает мне, что все это специально по вашему заказу, — сухо ответил Куинн, втягивая носом воздух. Пахло мышами, дешевыми духами и грязным бельем. — За небольшую цену.

— Да, если журналюги нас здесь обнаружат, то на карьере можно будет ставить крест, — поддакнул Элвуд Кнутсон, вытаскивая из выдвижного ящика огромный керамический пенис и демонстрируя его присутствующим.

Лиска поморщилась.

— У тебя на них нюх, честное слово.

— Эй, только не надо на меня так смотреть. Или ты думаешь, что я постоянно пасусь в массажных салонах?

— Думаю.

— Очень смешно. Эту прекрасную квартирку нам предоставил детектив Адлер, помощник шерифа округа Хеннепин. Чанк, живо поклонись.

Чанк — гора мускулов под эбеновой кожей и шевелюрой кудряшек стального оттенка — изобразил глуповатую улыбку и махнул рукой.

— Моя сестра работает в банке. Они расторгли договор об ипотеке после того, как прошлым летом в доме имели место преступления на сексуальной почве. Хаза — лучше не придумать, цена — идеальная, то есть никакая. После того как проститутки отсюда съехали, пресса утратила всякий интерес к этому месту. Так что никому и в голову не взбредет искать нас здесь.

«А это самое главное», — подумал Куинн, шагая вслед за Ковачем по длинному узкому коридору. Сэм на ходу щелкал выключателями, показывая меньшие по размеру комнаты — их было по две с каждой стороны коридора. Цель — создать для следственной группы такие условия работы, чтобы им никто не мешал, никто не совал нос и не донимал вопросами, а такое было возможно лишь при одном условии: репортеры не должны знать, где находится штаб. Именно по этой причине и была выбрана данная квартира — обеспечить условия работы и свести к минимуму утечку информации.

Если же она станет утекать и дальше, то Элвуд прав: гореть карьере каждого ярким пламенем. И журналисты не отстанут, пока не добьются своего.

— Мне здесь нравится! — заявил Ковач, бросив взгляд от входной двери вдоль всего коридора. — Давайте устраиваться.

Лиска поморщила нос.

— А нельзя сначала из шланга обработать квартиру лизолом?

— Почему же нельзя? Можно. Более того, как только мы вычислим убийцу, ты можешь все сделать в этой квартирке по своему вкусу.

— Пошел ты в задницу со своими шутками. Думаю, ты будешь первым, кто поймает из унитаза лобковых вшей!

— Не, не я, а медвежья задница с номером «Ридерз дайджест». Как только вши увидят его мохнатый зад, как сразу набегут. В его шкуре места хватит для целой блошиной цивилизации.

Элвуд, который ростом и сложением напоминал медведя гризли, гордо вскинул подбородок.

— От имени волосатых людей всего мира, так и быть, возьму огонь на себя.

— Неужели? — удивился Ковач. — Тогда иди на улицу и притащи хотя бы чего-нибудь. Нечего понапрасну тратить драгоценное время.

В переулке были припаркованы две машины, нагруженные офисной мебелью и оборудованием. И все это было доставлено в бывший массажный салон вместе с ящиками офисной техники и расходных материалов, кофемашиной и, что самое главное, с ящиками, в которых хранились дела по всем трем убийствам, совершенным неизвестным преступником, которого детективы в своих разговорах называли не иначе как Коптильщиком.

Вместе со всеми сюда приехал и Куинн, причем как рядовой член команды. Вернее, пытаясь им быть, что, согласитесь, не так-то просто, когда вы привыкли работать как независимый агент. Это примерно то же самое, как если бы некая звезда бейсбола всякий раз пытался вписаться в новую команду. В некотором смысле его купили для того, чтобы он вышел на след убийцы, после чего ему сделают ручкой, и он отправится расследовать новое дело. Шутки казались слегка натужными, попытки панибратства отдавали лицемерием. Когда все закончится, многим будет казаться, что они его хорошо знают. Хотя на самом деле он останется для них все той же ходячей загадкой, как и был.

И все-таки Джон делал вид, что он один из них, прекрасно зная, что никто все равно не поймет, что это спектакль. Точно так же, как люди, работающие бок о бок с серийным убийцей, никогда не заподозрят, кто он такой. Люди вообще страдают удивительной близорукостью в том, что касается их личного мирка. Все внимание сосредоточено лишь на том, что важно для них самих. Им нет никакого дела, что творится в гнилой душонке соседа за офисной перегородкой — до тех пор, пока болезнь не коснется их собственной задницы.

В общем, в считаные минуты бывший массажный салон «Райское блаженство» преобразился: из бывшего низкопробного борделя превратился в оперативный штаб. К девяти часам собралась вся следственная группа: шесть детективов из полицейского управления Миннеаполиса, три — из офиса шерифа, двое из бюро по борьбе с тяжкими преступлениями плюс Куинн и Уолш.

Глядя на Уолша, можно было подумать, что его мучила малярия.

Ковач еще раз напомнил присутствующим подробности двух предыдущих убийств и закончил результатами вскрытия изуродованного трупа неизвестной молодой женщины. Рассказ сопровождался показом фотографий, которые в срочном порядке напечатали и доставили в штаб.