Снег под его ногами «поехал», и солдат с головой исчез под снежным покровом.
– Держите меня! – воскликнул еще один финн метрах в десяти от места, где провалился Петтери.
Его товарищи отпрянули назад. Снег осыпался и оголил скалистый склон.
Оказалось, через весь остров проходила глубокая ложбина, которую до этого момента укрывал снег. В нее мог «уйти» целый взвод, выстроенный цепью. Теперь солдатам было не до Альберта Валерьяновича. Им срочно нужно было доставать из ловушки своих товарищей.
Кто-то спустился к мотосаням, взять у водителя веревку.
Только когда начало смеркаться, Петтери и его коллегу по несчастью удалось поднять на свет божий.
Тем временем лейтенант финской береговой охраны Вилджами Сало, словно ищейка, шел по следам Шпильковского.
– Ого! Хитрец какой, прошел вперед, затем, видите, следы «разбитые» – вернулся по ним назад, – комментировал увиденное офицер. – А тут он побежал к берегу, спустил шапку снега вот с этого выступа на утесе, чтобы мы не могли ничего разобрать. Ничего, я свой участок берега каждый день осматриваю так, что ни один нарушитель не прорвется. И этот русский от меня никуда не уйдет.
Вилджами говорил и показывал стволом пистолета на следы, словно указкой.
– А вон там он сдвинул с места камни, – вскинул оружие офицер.
– Пожалуйста, осторожно, – попросил Валттери.
– Никуда он не денется. Тихо! Вам не показалось, что на нас кто-то посмотрел вон из-за той скалы?
– Нет. Вы просто чрезвычайно напряжены. Так можно и нервы себе испортить, – сочувственно произнес корабельный доктор.
– Извините, сказывается азарт охотника.
– Но это ведь не охота. А человек не зверь. Хотя зверей стрелять тоже неблаговидное занятие.
– Это почему же? – скривился Вилджами от такого морализаторства.
– Потому что человек уже столько забрал жизненного пространства у братьев наших меньших, что те звери, которые смогли выжить, достойны самой бдительной охраны и заботы, но никак не убийства.
– Полно вам, доктор. Так, нам сюда. Мы его настигаем. За мной! – приказал Вилджами своим солдатам.
* * *
Если бы Альберт Валерьянович не был изможден трехнедельным недоеданием, а в последние дни – жестоким голодом, то, возможно, ему бы и удалось оторваться от погони или перехитрить солдат. А так он чувствовал, что ему фактически дышат в затылок.
Все уловки, которые он придумывал на ходу, легко раскрывали. И сил у него оставалось все меньше и меньше.
Очередной раз военфельдшер вытоптал в снегу дорожку следов, мол, уходит вверх, на вершину острова, а сам спустился по ней, идя задом наперед, затем спрыгнул в сторону, в расщелину между двумя утесами. Упал, откатился, осыпал место прыжка сухим ручьем снега. Альберт Валерьянович оказался под скальным навесом. Прижавшись к самой стене, он пошел вдоль длинной глубокой борозды в каменной породе, вымытой водой, наверное, еще в доисторические времена. Постепенно она превратилась в узкий темный лаз.
Теперь выбора у Альберта Валерьяновича не оставалось – идти только вперед и надеяться, что впереди будет выход. И Шпильковский был уверен: выход должен быть, ведь вода должна была куда-то уходить.
Военврач очень быстро слабел. Ноги совершенно его не слушались, перед глазами все расплывалось. И вот вдруг впереди он увидел свет. Сейчас он выйдет наружу, прямо из чрева скалы, и, наконец, отдохнет…
* * *
– Валттери, вы верите, что снежный человек существует? – спросил Вилджами.
– Всякое может быть… На свете столько чудес, что и не снилось нашим мудрецам, – как ни в чем не бывало ответил подводник.
– А вот я не верю. В наших лесах я такого зверя не видел, а у меня правило – в то, чего я не видел, не верить. И вот на этом богом забытом острове не может быть никакого снежного человека. И пещерного медведя не может быть, потому что им здесь, среди этих голых скал, есть нечего.
– Ну да, – согласился Валттери. – Какая-то логика в этом есть.
– А кто, по-вашему, совсем недавно спиной терся об эту каменную породу? Видите, тонкий слой зеленого мха нарушен.
– На самом деле, нарушен, – подтвердил Валттери.
– Значит, в этой дыре кто-то спрятался. Правильно? – вопросительным тоном произнес офицер береговой охраны и сам же ответил: – Правильно. Придется лезть.
Вилджами не стал прыгать вниз, рисковать здоровьем – можно ведь и ногу подвернуть. Они нашли более пологий спуск в расщелину.
Отряд очень тихо крался по узкой галерее. Вдруг Вилджами, который шел впереди всех, вскинул пистолет.
– Там кто-то есть, – прошептал он и направил ствол пистолета в сторону показавшегося вдалеке просвета. – Черный силуэт…
– Не стреляй! – выкрикнул Валттери.
Вилджами на самом деле был великолепным следопытом. Он все-таки вычислил беглеца.
Альберт Валерьянович сидел, опираясь о каменную стену. У него был голодный обморок. А выход наружу оказался узкой щелью – человеку там не пройти.
– Что у него с лицом? – прошептал пораженный Вилджами.
– Обширная гематома. Следствие перенесенного кораблекрушения.
– А-а, – понимающе протянул офицер.
Он приказал своим солдатам сходить за носилками, что были в доме, и за аптечкой.
Не дожидаясь, пока принесут нашатырь, Валттери начал сам приводить Альберта Валерьяновича в чувство. Горстью снега он взялся растирать щеки своему приятелю.
– Эй, Михаил, ты меня слышишь? – говорил он по-фински, по-латински. – Виверэ мементо! Помни о жизни!
И вскоре Альберт Валерьянович очнулся. На носилках его отнесли в рыбацкий домик. Там они пили чай, укутанные в клетчатые шерстяные одеяла. Валттери поднес под нос Шпильковскому пузырек с нашатырем.
– Кто эти люди? – слабым голосом спросил у него Альберт Валерьянович.
– Спасатели. Они ищут моряков нашей подлодки. Пока нашли только нас.
– А я подумал, чудовища наступают…
– Чудовища? – не понял Валттери.
Военфельдшера напоили еще слабым куриным бульоном из кубиков и тоже укутали в одеяла. Видя, что Альберт Валерьянович уже пришел в себя, Вилджами спросил:
– Ваше имя и фамилия?
– Ванинов… Михаил Федорович.
В руках у Вилджами было удостоверение смотрителя моряка. Написанное было размыто, фотография разъедена морской водой. Кто на ней, не узнали бы и родные.
– Вы обслуживали маяк на острове Лагскар?
Те финские слова, которые Шпильковский не понимал, переводил на латынь Валттери.
– Да, правильно, я служил на маяке, на острове Лагскар.