— Я слышу тебя, приятель, но ты должен немедленно сделать шаг назад, немедленно.
Сэмпсон тронул меня за плечо.
— Не трать зря время, Алекс. Пошли отсюда. Николсон и девушка смылись.
— Но это же катастрофа, Джон!
— Знаю, тем не менее это произошло. Пошли.
Я последовал за ним.
Уходя, я слышал, как охранники обсуждали своих бывших заключенных.
— Проклятые богатеи. Могут все купить и продать.
— Да уж. Недаром говорится, богатые становятся богаче, а бедные…
— Работают тут.
И они рассмеялись.
Цирк да и только! Не важно, своими или чужими деньгами Николсон расплатился за то, чтобы его выпустили, ему все равно понадобилась подпись федерального судьи на форме 41 и кого-то еще повыше в цепочке в роли посредника.
С каждым днем предпринималось все больше усилий, включая самые грязные методы, чтобы прикрыть это дело. Я подозревал, что конца-краю этому не видно.
Мы с Джоном сгоняли к дому Николсона, затем к дому Мары Келли, но нашли там то, что и ожидали.
На дверях висела желтая полицейская лента, но никаких признаков чьего-то пребывания там в последние два дня не было. Даже если они и заезжали, их след давно простыл. Я сомневался, что мы когда-нибудь увидим Николсона и Келли.
Прежде чем выехать на шоссе, я попросил Сэмпсона свернуть к киоску недалеко от квартиры Мары Келли. Там я купил одноразовый мобильный «Нокиа» за тридцать девять долларов и набрал номер, полученный мной накануне.
Вили Речлер ответила после первого звонка.
— Это Дженна. Говорите.
— Алекс Кросс, детектив. Дженна, вчера мы встречались с вами на Френдшип-Хайтс. Вы готовы вскочить в седло?
Я услышал мелодраматический вздох.
— Лапочка, я была готова и в прошлый раз. Что у вас есть для меня сегодня?
— Когда-нибудь слышали имя — Тони Николсон?
— Не думаю. Нет, точно нет.
— У него есть маленькая черная записная книжка, которая очень пригодилась бы вам, только вот никому из нас так не повезет. До одиннадцати утра сегодняшнего дня он сидел в федеральном центре предварительного задержания. Теперь же его отпустили под залог, и если бы мне предложили догадаться, я бы сказал, что он сейчас летит куда-то из страны. С этой маленькой черной книжечкой.
— Что я от этого буду иметь?
— Пожалуй, очень много, Дженна. Если поможете мне. Позвоните и озадачьте Сэма Пинкертона из «Пост». Можете это сделать?
— Наверное. — Она понизила голос. — Сэм занимается Белым домом. Вы ведь знаете об этом?
— Да.
— О Господи! Ладно, так что же сообщит мне мистер Пинкертон, когда я позвоню? Если позвоню.
Я сказал Дженне правду.
— Сначала ничего. Но, думаю, из вас получилась бы отменная команда. Вы ничего не упустили бы.
— Кажется, я влюбилась в вас, детектив.
— Еще одно: Сэм меня на дух не переносит. Вы с ним продвинетесь значительно дальше, если не упомянете обо мне.
Когда я дал отбой, Сэмпсон с сомнением взглянул на меня с водительского сиденья.
— Я думал, Сэм Пинкертон твой друг.
— Так и есть. И я пытаюсь сохранить эту дружбу.
В этот день я собирался побывать еще в одном месте и попросил Сэмпсона подбросить меня.
Недавно умер один из любимчиков Вашингтона и один из обожаемых мной людей — Хилтон Фелтон. Ему едва исполнилось шестьдесят лет. Я провел бесчисленное количество вечеров, слушая, как он играет в «Кинкедс» в «Туманном дне», где он работал пианистом с 1993 года. И там теперь устраивали концерт в память о нем.
Множество людей втиснулись в маленький зал, чтобы почтить Хилтона и послушать великолепную музыку, исполняемую его друзьями. Все было замечательно, красиво и спокойно. Музыка могла быть лучше, только если бы играл сам Хилтон.
Когда Эндрю Уайт исполнил одну из оригинальных композиций Хилтона, я почувствовал счастье, потому что знал того, кто сочинил эту музыку, а вместе с тем глубокую грусть, потому что никогда уже не услышу, как он играет.
Мне очень не хватало его, и, сидя там, я думал и о Нане. Именно она впервые повела меня послушать Хилтона.
После эмоциональной встряски в «Кинкедс» я поймал такси и поехал домой, собираясь поработать. Вдобавок к этой сложной ситуации в тот вечер нам пришлось принимать двух незваных гостей. Около одиннадцати часов вечера Бри поднялась ко мне наверх и сообщила новости.
— Алекс, у нас гости снаружи. Два парня в «форде» припарковались на улице напротив нашего дома, находятся там уже больше часа. Чашки на приборной доске, из машины не выходят. Просто сидят и смотрят на дом. Может, и на тебя здесь, наверху.
У Бри исключительная интуиция, поэтому я не усомнился в том, что у нас обозначилась новая проблема. Сунув свой «глок» в кобуру, я надел ветровку.
По пути вниз зашел в комнату Дэймиена за старой бейсбольной битой. Хорошая штука, никакого алюминия.
— Пожалуйста, не выходи из дома, — сказал я Бри возле двери. — Звони дежурному, если возникнут проблемы.
— Если возникнут проблемы, я позвоню дежурному и выйду из дома, — заявила она.
Закрыв за собой парадную дверь, я спустился по ступенькам. «Форд» стоял не прямо напротив дома, а чуть дальше, на противоположной стороне. Водитель вылезал из машины, когда я в первый раз размахнулся и прикончил его левый хвостовой фонарь.
— Какого черта ты делаешь? — заорал он. — Ты что, свихнулся, парень?
В свете уличного фонаря я увидел крупного бритоголового мужчину со сломанным носом. Я думал, что мной заинтересовалось правительство. Но нет, передо мной стоял представитель «желтой прессы».
— Почему ты следишь за моим домом? Кто ты такой?
Его напарник вылез с другой стороны, но оба держались на расстоянии.
— Алекс? — Бри приближалась ко мне. — Все в порядке?
— Нормально. Номера вашингтонские. DCY 182.
— Поняла, — сказала она.
Бритый мужчина сделал шаг ко мне.
— Остынь немного, мы знаем, что ты коп.
— Я это учту, если вы сообщите, что делаете около моего дома.
— Ничего ужасного. Я даже не вооружен. — Он распахнул куртку, чтобы я убедился в этом. — Кое-кто нанял нас, чтобы мы некоторое время присматривали за тобой. И больше ничего.
— За мной? — Я поднял биту повыше. — За мной и моей семьей?