Лишь теперь адвокат поднял взгляд и посмел оглядеться. Вот, значит, где и как жил Вдохновитель последние несколько лет. Какой позор, что такой блестящий ум был упрятан в эту клетку и зависел от прихотей скотоподобных охранников и тупых администраторов.
— В честь тебя, — снова прошептал адвокат, потом приготовился следовать остальным инструкциям Кайла Крейга.
Мейсон осмотрел маленькую камеру с бетонными стенами. Койка, стол, стул и прикроватная тумбочка привинчены к полу в целях безопасности. Вода в туалете перекрывалась автоматически, чтобы камеру нельзя было затопить. Кайлу выдали черно-белый телевизор, но тот принимал только моралистические и религиозные программы. Кто захочет их смотреть?
Адвокат почувствовал сильную клаустрофобию и подумал, что было бы трудно не сойти с ума в этой крохотной дыре. Тут Мейсон Уэйнрайт рассмеялся. Большинство людей сочли бы, что он спятил давным-давно, когда стал одним из последователей Вдохновителя.
…Когда охранник заглянул в камеру в шесть часов, перед ужином, то не поверил своим глазам. Тут же нажал на поясе тревожную кнопку и стал ждать, когда прибежит подмога. Но все же не мог отвести глаз от камеры.
Кайл Крейг повесился!
Солнце светило в глаза Кайлу Крейгу, и как это было восхитительно. Солнце! Подумать только. Он проехал в «ягуаре»-купе Мейсона Уэйнрайта, превышая допустимую скорость, несколько миль до аллеи на окраине Денвера. Здесь Крейга ждал внедорожник «мерседес». Это уже лучше — мощность и комфорт. Плюс к тому этот «мерседес» никто не будет искать.
Кайлу Крейгу требовалось смутить и расстроить противников.
Обрадовать последователей.
Сдержать обещания, которые написаны кровью и опубликованы в августе в газетах «Вашингтон пост» и «Нью-Йорк таймс».
Да, он снова увидит солнце и еще много чего другого.
Он ехал в Вашингтон, но решил избрать кружной путь, чтобы посетить нескольких врагов и, может, убить их в собственных домах.
Он собирался вновь сделать себе имя, и у него был план, как это осуществить.
Однако ни слова на бумаге — все в голове.
— Господи, взглянуть только на это солнце! — воскликнул он.
Я был дома на Пятой улице, только что закончил поздний обед с Наной и детьми, когда телефон принялся звонить без умолку. Почти все мы были в кухне, занимались уборкой. Дэймиен, Дженни и я наводили порядок, Али наблюдал, а Нана читала в гостиной газеты — «Вашингтон пост» и «Ю-Эс-Эй тудей», свои любимые.
Вечером шел по телевизору сериал «Анатомия Грея». Нана любила его, считала, что там есть три очень умных и жизненных отрицательных персонажа — по ее мнению, это было самым важным для телевидения. Относительно того сериала наши мнения совпадали. Мы оба страстные любители медицинской драмы, и такие фильмы нас редко разочаровывают.
Дженни сняла трубку, ответила и нахмурилась, узнав, к своему изумлению, что звонят не ей.
— Папа, это тебя.
— Какая неожиданность!
— Звонит не женщина, — хмыкнула Дженни, — так что можешь забыть об этом. Не Бри.
Не знаю, чего я ожидал, но не того, что выслушивал в течение нескольких ошеломляющих секунд.
— Алекс, это Хэл Брэди. — Брэди был начальником детективов в столичном управлении полиции, моим старым другом, боссом Тора Рихтера и всех нас.
— Привет, шеф, — произнес я не без тревоги. То, что Брэди звонил мне домой, было скверным знаком. — С Бри ничего не случилось?
— Нет-нет. С ней все в порядке. Собственно, она сейчас вместе со мной в кабинете. Через минутку дам тебе поговорить с ней. Алекс, я звоню потому, что Кайл Крейг сегодня бежал из флорентийской тюрьмы. Подробности, как ему такое удалось, все еще выясняются, но это скверно. Для тебя и для всех нас. Он на воле, но куда отправился — неизвестно.
Я не колебался ни секунды:
— Я прошу об услуге. О большой услуге.
С тех пор как Кайла Крейга заключили во флорентийскую тюрьму с максимальной изоляцией, я дважды бывал там. Летя в самолете, я сделал несколько записей о нем, взятых из газет, которые собирал многие годы. И вспоминал некоторые инциденты между нами. Одно время Кайл был мне другом, во всяком случае, я так считал. Он одурачил многих, а я всегда был жутким простофилей с теми, кто, казалось, ведет добропорядочную жизнь.
Я писал в блокноте:
«Требует признания своего превосходства; обладает громадным самомнением; самовлюблен до крайности.
Использует людей в своих интересах; мыслит сложно.
Поверхностное обаяние. Может проявлять его, когда захочет.
Соперничал с родным братом (возможно, убил его).
Подвергался жестокому, физически и психически, обращению со стороны отца. Во всяком случае, так утверждает.
Окончил Университет Дьюка в Дареме, штат Северная Каролина, и юридическую школу. Был первым на курсе. Делает вид, что равнодушен к этому.
Коэффициент умственного развития: в пределах 145–155. [8]
Совершенно лишен совести.
Отец, Уильям Хайленд Крейг, в прошлом армейский генерал, президент двух крупных акционерных обществ, ныне покойный.
Мать Мириам проживает в городе Шарлотт, штат Северная Каролина.
В прошлом агент ФБР, обучался в Квонтико, там же обучал новых агентов.
Ожесточенно соперничал с коллегами, особенно со мной».
Я прибыл во Флоренцию около полудня на другой день после побега Кайла и нашел тюрьму с максимальной изоляцией почти не изменившейся. Первый час провел, беседуя с двумя охранниками, знавшими Кайла Крейга особенно хорошо, потом поговорил с начальником тюрьмы Ричардом Кроком. Он казался более потрясенным, чем все мы, тем, что кто-то смог бежать отсюда. До этого никто даже не делал попыток к бегству.
— Как вы уже знаете, — сказал мне Крок, — адвокат в маске Крейга пошел в его камеру и повесился там. Но не знаете, что мы засняли видеокамерой несколько его прежних визитов к Крейгу. Хотите их посмотреть?
Конечно же, я хотел.
Потом я несколько часов изучал пленки, где были засняты первые встречи Кайла и Мейсона Уэйнрайта. Уэйнрайт не ссылался на привилегию адвокатской тайны до третьей недели, проведенной с клиентом. Почему? Кайл хотел, чтобы мы что-то увидели? Или, может, хотел адвокат?
Что же? Первый визит был, в сущности, таким же, как и остальные заснятые на пленку.