Печать была в руках Адера, но все равно он не мог ускакать в поместье лекаря, не зная наверняка, что со стариком покончено, что он за ним не погонится. Была все же одна веская причина исчезнуть до появления толпы: а вдруг старику удастся каким-то образом избежать гибели? Вдруг крестьяне испугаются? Вдруг старик все же наделил и себя бессмертием (он ведь так и не сказал об этом напрямую)? Тогда Адер, если бы он остался, тоже мог бы подвергнуться нападению. Если бы старик узнал о его договоре с монахом, юноша потом не смог бы отвертеться. Так что было бы лучше оставить лекаря в сомнениях.
Адер подошел к Маргарите. Та сидела над ведром с водой и чистила картошку. Он взял из ее руки картофелину и повел ее к двери. Маргарита, честная душа, заупрямилась, но Адер все же вывел ее из башни. Затем он оседлал стареющего жеребца, принадлежавшего лекарю. Он решил отвезти Маргариту в ближайший город, чтобы ей не пришлось присутствовать при казни старика.
К тому времени, когда Адер двигался обратно к башне, солнце уже клонилось к закату. Он не спешил. Он ехал по незнакомым тропам шагом, не натягивая поводьев. У него не было никакого желания наткнуться на толпу крестьян, обуреваемых чувством победы и неостывшей жаждой крови.
Адер заметил на горизонте столб черного дыма, но к тому моменту, когда он подъехал ближе, дым успел развеяться, остался только запах гари. Адер поторопил коня и вскоре выехал на знакомую полянку перед башней.
Дверь слетела с петель, земля вокруг обуглилась. Столбики и перекладины, из которых был построен загон, валялись на земле. Второй лошади на месте не было. Адер соскользнул со спины старого тяжеловоза и осторожно приблизился к дверному проему — черному и зловещему, как глазница черепа.
Стены внутри башни были покрыты потеками сажи. Казалось, какой-то жуткий великан скреб камни когтями, пытаясь вырваться наружу. Все было разбито и разбросано, как и ожидал Адер: осколки стекла, черепки, перевернутые котлы, кастрюли и ведра. Рабочий стол лекаря был разрублен топором на куски. Исчезли все алхимические рецепты вместе с останками лекаря. Если только… У Адера кровь похолодела в жилах при мысли о том, что крестьянам, возможно, все же не хватило смелости. Он начал рыться в осколках, переворачивать мебель, перебирать валявшуюся на полу одежду. Но он не нашел никаких останков старика — даже оторванного уха. Однако что-то непременно должно было остаться — обломок кости, обуглившийся череп — если, конечно, расправа крестьян над стариком удалась.
Адеру в голову полезли другие, более страшные мысли: не мог ли старик бежать в лес или спрятаться где-то внутри башни. В конце концов, за одним камнем в стене имелась небольшая ниша, так, может быть, существовала и потайная комната? А может быть, старик куда-то перенесся с помощью заклинания? Или за своего верного приспешника вступился покровитель, повелитель темных сил?
От страха у Адера ком встал в горле. Он сбежал по лестнице в подземелье. Здесь все выглядело еще ужаснее, чем наверху. В воздухе висел густой черный дым — видимо, очаг поджога был здесь. В комнате ничего не осталось, кроме горстки пепла на том месте, где стояла кровать графского лекаря.
Но Адер учуял за запахом дыма запах смерти. Он подошел к холмику пепла, присел на корточки и стал перебирать пепел кончиками пальцев. Он нашел кусочки костей и обломки суставов — еще горячие на ощупь. И наконец обнаружил большую часть черепа с клочком кожи и пучком длинных седых волос.
Адер встал и отряхнул сажу с ладоней. Без особой спешки он покинул башню. Обернувшись, последний раз обвел взглядом место, где прошли пять лет его мучений. Жаль, что каменные стены не сгорели. Он не взял ничего, кроме того, во что был одет, печати и мешочка с монетами. Наконец он вышел из зияющего дверного проема, сел верхом на старого жеребца и поскакал на восток, в Румынию.
Адер смог прожить в поместье лекаря немало лет, хотя владение и не перешло к нему напрямую, как он надеялся. Когда юноша явился в замок один, без лекаря, он сразу пошел к управляющему и сообщил ему, что старик умер. Адер объяснил Лакту, что жену и сына старик придумал, чтобы скрыть истинную причину своего холостяцкого образа жизни. А причина была в его наклонностях. Не имея наследника, старик оставил поместье своему верному слуге и помощнику. В доказательство Адер продемонстрировал управляющему печать.
Сомнения управляющего были написаны у него на лице. Он сказал, что о правах на наследование следует заявить князю. Но если заявляющий о таковых правах кровным наследником не является, судьбу собственности решает князь. Прошло несколько лет, прежде чем тот принял решение не в пользу Адера. Ему было позволено жить в поместье и сохранять фамильный титул, но собственником земель стал князь.
Настал день, когда Адер больше не мог жить в замке. Лакту и вся прислуга успели состариться, а Адер оставался в точности таким же, каким приехал без старика. В общем, чтобы не вызывать подозрений, ему разумнее было на какое-то время удалиться и где-то затаиться, а потом, через пару десятков лет, вернуться с золотой печатью и выдать себя за своего собственного сына.
Он решил отправиться в Венгрию, куда его влекло сердце, и попытаться разыскать какие-то следы своей родни. Адеру нестерпимо хотелось увидеть всех их — но не отца, конечно. Только лекаря он ненавидел сильнее собственного отца. Его мать наверняка состарилась и жила со старшим сыном, Пету. Остальные братья и сестры повзрослели и, скорее всего, обзавелись семьями. Адеру не терпелось повидаться с ними и узнать, как сложилась их судьба.
Два года Адер искал свою семью. Он начал с тех земель, откуда старик забрал его, а потом искал следы родных повсюду. Наконец, когда наступила вторая зима его трудных поисков, он въехал в деревню на берегу озера Балатон и стал искать людей, которые были бы похожи на него внешне.
Наконец он поравнялся с домишками на окраине деревни, и у него возникло странное чувство — словно совсем рядом находится кто-то близкий, родной. Адер спешился, в темноте подкрался к домам и стал заглядывать в окна. Всматриваясь в щелку между ставен, при свете свечи он разглядел несколько знакомых лиц.
Они, конечно, сильно изменились. Кто-то растолстел, кто-то увял, чье-то лицо покрылось морщинами, но все же он узнал эти лица. Его братья сидели у очага, пили вино, играли на скрипке и тамбуре. С ними были незнакомые Адеру женщины — наверное, жены. Но матери нигде не было видно. Наконец его взгляд упал на Раду. Тот был высоченный, широкоплечий, с могучей грудью… Как же Адеру хотелось распахнуть настежь дверь, вбежать в дом, крепко обнять Раду и возблагодарить Бога за то, что его брат жив, что он избежал всех пыток и страданий, которые выпали на долю Адера. И тут он вдруг осознал, что Раду, его младший братишка, выглядит старше его, да и не только Раду — все его братья. А потом Адер увидел, как к Раду подошла женщина и улыбнулась. Тот положил руку ей на плечо и притянул к себе. Это была Катарина — она стала зрелой женщиной, настоящей красавицей, и они с Раду любили друг друга. А Раду был так похож на Адера. Только выглядел старше.
Стоя на холоде, в темноте, Адер все еще горел желанием увидеться с родными, обнять их, поговорить по душам, сказать им о том, что он не погиб от рук злобного старика. Но вдруг ужасная мысль мелькнула у него. Он понял, что видит своих близких в последний раз. Как бы он смог растолковать им, что с ним произошло и что ему еще предстояло? Как бы он объяснил, почему никогда не состарится? Как бы сказал, что он теперь не такой же простой смертный, как они, что превратился в нечто такое, чего и сам не в силах был понять?