– Человек, которого зовут Конрад, действительно был вашим любовником?
Я был ошарашен таким неожиданным вопросом.
– Я понимаю, почему, – сказал он, и мне стало не по себе, будто я попал в положение человека, подглядывающего физическую близость мужчины и женщины (или еще хуже – наблюдая за тем, кто подглядывал).
– И почему же?
– Потому что вы стремитесь к необычному, полному сил, экзотическому.
Потому что вы никогда не испытываете счастья, где бы то ни было. Просто вы такая, какая есть.
– Не правда… А может быть, правда. Да, однажды он сказал мне нечто подобное…
В этот момент мне было очень жаль ее. Затем, не сознавая того, поскольку я хоть как-то хотел утешить ее, я протянул руку и взял ее руку в свою. Только рука эта была рукой Миштиго, а он вовсе не думал действовать ею. А я заставил его!
Неожиданно мне стало страшно. Хотя скорее это чувство возникло у него, и я почувствовал это. Я ощутил, что в его мозгу все поплыло, как после мертвецкой пьянки, как только он почувствовал чье-то присутствие в своем разуме.
Я быстро отпрянул назад и снова оказался у скалы, но только после того, как она уронила цветок и я услышал, как она прошептала:
– Держите меня…
«Ох уж эта чертова псевдотелепатия! Это исполнение желаний! – думал я. – Когда-нибудь я перестану верить в то, что это свойство мне присуще…»
И тем не менее я все-таки на самом деле видел два цвета на том цветке… цвета, для которых у меня не было слов.
Я побрел назад в лагерь. Пройдя через него, я двинулся дальше.
Добрался до противоположного конца нашего незримого, но охраняемого периметра, сел на землю и закурил.
Ночь была прохладной и черной.
После того, как я выкурил две сигареты, я услышал позади себя голос, но не обернулся.
– В огромном здании, Храме Огня, в тот далекий день, когда все дни и годы получат свой номер, о, пусть тогда мое имя будет возвращено мне, произнес голос.
– Очень неплохо для вас, – сказал я. – Цитата вполне подходящая.
Только вы зря здесь цитируете «Книгу мертвых».
– Почему зря? В тот великий день, когда все дни и годы получат свой номер, если и вам вернут ваше имя, то каково же оно будет?
– Не вернут! Я намерен опоздать на эту церемонию. Да и что толку в имени…
– Ну, это зависит от того…
– Предположим, оно… «Карагиозис».
– Извольте сесть так, чтобы я мог вас видеть. Я не люблю, когда кто-нибудь стоит у меня за спиной.
– Хорошо. Ну так как?
– Что «как»?
– Как вы относитесь к имени «Карагиозис»?
– Почему оно должно меня волновать?
– Потому, что оно кое-что значит для вас. По крайней мере, некогда значило.
– Карагиозис был одним из персонажей греческого театра теней, нечто вроде Петрушки средневекового театра Европы. Он был неряхой и шутом.
– Он был греком и притом очень умным.
– Ха! Он был наполовину трусом, слюнтяем и вообще каким-то скользким типом.
– Но также был наполовину героем. Коварным. В чем-то необузданным. С чувством юмора. Он сорвал с места пирамиду. И кроме того, когда ему хотелось быть сильным, он был сильным!
– И где же он теперь?
– Мне самому хотелось бы это знать. Но почему об этом вы спрашиваете у меня?
– Потому что этим именем вас называл Гассан в тот вечер, когда вы боролись с роботом.
– О… понимаю… Что ж, это было просто к месту сказано. Это синоним дурачка. Кличка. Подобно тому, что я называю вас «Рыжей». Вот теперь я думаю, – как вы выглядите в глазах Миштиго? Веганец ведь не видит цвета ваших волос. Вам это неизвестно?
– Мне безразлично, какой я представляюсь веганцу. Меня больше занимает то, как выглядите вы. Я понимаю, что у Миштиго заведено на вас весьма пухлое досье. Он как-то говорил, что думает, будто вы живете уже несколько столетий.
– Преувеличение. Без всяких сомнений, преувеличение. Но, похоже, вам многое известно. А у Миштиго есть ваше досье?
– Да, но пока не такое пухлое.
– Кажется, что вы ненавидите Миштиго больше, чем кого-либо. Это правда?
– Да.
– Почему?
– Он с Веги.
– Ну так что же?
– Я ненавижу веганцев – вот и все.
– Нет. Здесь что-то еще.
– Правда. Вы очень сильны. Вы знаете это?
– Знаю.
– Фактически, вы самый сильный из людей, которых я когда-либо видела.
Сильный в такой мере, чтобы сломать шею крысс-пауку, а затем, свалившись в залив, доплыть до берега и спокойно после этого позавтракать.
– Вы привели очень странный пример.
– Разве?
– Почему вы выбрали именно его?
– Я хочу знать! Мне нужно знать…
– Простите?
– Извинениями вы не отделаетесь. Поговорим еще.
– Я сказал все, что хотел сказать.
– Нет. Нам нужен Карагиозис.
– Кому это нам?
– Рэдполу… Мне…
– И все-таки, почему?
– Гассан стар, как само время. Карагиозис еще старше. Гассан был с ним знаком. И он окликнул вас этим именем. Значит, это вы и есть! Вы убийца, мститель, защитник Земли – вы нам сейчас крайне нужны. Очень нужны! Армагеддон уже грянул, но не с громом и молнией, а с чековой книжкой. Веганцы должны погибнуть, другой альтернативы нет. Помогите нам!
– Что вы хотите от меня?
– Пусть Гассан его уничтожит.
– Нет!
– Почему? Кто он вам?
– Никто. Мне он очень не нравится, поверьте. Но кто он для вас? – недоуменно спросил я.
– Наш разрушитель.
– Тогда назовите причины, и, возможно, я дам вам ответ получше.
– Я не могу.
– Но почему?
– Потому, что не знаю.
– Тогда желаю вам спокойной ночи.