Саймон помедлил, но любопытство победило благоговение.
— Что вы имеете в виду? — он прополз по полу и уселся подле тролля. — То есть… что значит мы?
— Мы значит все мы, — отвечала она. — Мы значит те, кто не приветствует тьму.
— Я рассказал Джулой, что произошло с нами, друг Саймон, — тихо сказал Бинабик. — Ты не видишь секрета в том, что у меня не имеется объяснений нашим событиям.
Джулой недовольно сморщилась и закутала ноги широким подолом грубого платья.
— Но я ничего не смогла добавить… пока. По крайней мере для меня ясны теперь сигналы погоды, заметные даже здесь, на моем уединенном озере. Гуси, улетевшие с севера две недели назад… Да, это истинные знаки, и перемены, которые они предвещают, тоже истинные. Слишком истинные. — Она тяжело уронила руки на колени и сумрачно взглянула на своих собеседников.
— Бинабик прав, — оказала она наконец. Тролль мрачно кивнул, но Саймон готов был поклясться, что в глазах маленького человека мелькнул радостный блеск, как будто он получил величайший комплимент. — Все это порождено не борьбой короля со своим братом. Причины глубже, — продолжала она. — Вражда королей может разрушить страну, вырвать с корнями деревья и залить поля потоками крови. — Очередная головня с треском развалилась, посыпались искры, и Саймон подскочил от неожиданности. — Но людские войны не приносят черных туч с севера и не загоняют голодных медведей в берлоги в месяце майа.
Джулой встала и потянулась, широкие рукава ее платья напоминали птичьи крылья.
— Завтра я займусь поиском ответов. Сейчас все будут спать, пока это возможно, ибо я опасаюсь, что ночью возобновится лихорадка ребенка.
Она подошла к задней стене и принялась составлять на полку маленькие баночки.
— Прими мои рекомендации не засыпать так близко к огню, — посоветовал Бинабик. — Очень маленькая искра может без злого умысла поджечь тебя.
Саймон внимательно посмотрел на него, но, похоже, тролль на этот раз не шутил. Юноша оттащил плащ в сторонку и лег на него, скатав капюшон так, что получилось нечто вроде подушки. Потом он накинул сверху свободный край плаща.
Бинабик передвинулся в угол и после некоторой возни и шуршания тоже устроился вполне удобно.
Сверчки за окном смолкли. Саймон смотрел на дивный танец теней по стропилам и слушал вой ветра, бессильно бьющегося о стены хижины.
Не было ни горящих ламп, ни огня; только луна, бледная, как ядовитый гриб, заливала беспорядок, царивший в комнате, чем-то вроде морозного сияния. Саймон удивленно разглядывал неузнаваемые предметы, загромождавшие стол, кривые штабеля книг, воздвигнутые на полу, как памятники на кладбище. Взор его привлекла одна раскрытая книга, сиявшая белизной, как дерево, с которого содрали кору. В середине белоснежной страницы хмурилось знакомое лицо — человек с горящими глазами и убором из оленьих рогов на голове.
Саймон еще раз обвел глазами комнату, потом посмотрел на книгу. Он, конечно, был в покоях Моргенса. Конечно! А где же еще он мог быть?
В тот момент, когда осознание пришло к нему, когда загадочные силуэты приобрели знакомые очертания колб и реторт доктора, у двери раздалось какое-то царапанье. Юноша вздрогнул от неожиданного звука. Ему показалось, что залитая лунным светом стена безумно накренилась.
Звук повторился.
— …Саймон…?
Голос был еле слышен, как будто говоривший прятался от кого-то, но Саймон тут же его узнал.
— Доктор?! — он вскочил на ноги и в несколько шагов оказался у двери.
Почему старик стучит? И где это он был, почему вернулся так поздно? Может, совершал какое-то загадочное путешествие, по-дурацки запер дверь и теперь не может войти? Как хорошо, что Саймон оказался здесь, а не то ему пришлось бы ночевать под дверью!
Он торопливо возился с замком.
— Где вы были, доктор Моргенс? — прошептал он. — Я так долго ждал вас!
Ответа не было.
Когда он наконец отодвинул засов, его внезапно охватило странное тревожное чувство. Он не стал открывать дверь, привстал на цыпочки и заглянул в оконце.
— Доктор?
Во внутреннем коридоре под голубоватым светом ламп стоял старик, завернувшись в плащ с капюшоном, накинутым на лицо. Невозможно было ошибиться.
Этот поношенный старый плащ, легкая фигура, пряди длинных белых волос несомненно принадлежали доктору Моргенсу. Почему он молчит? Он ранен?
— С вами все в порядке? — спросил Саймон, распахивая дверь. Маленькая фигура не шевельнулась. — Где вы были? Что узнали? — Юноше почудилось, что доктор что-то сказал, и он наклонился вперед. — Что?
Слова, донесшиеся до него, были легкими, голос мучительно хриплым.
— …Фальшивый… посланник… — с трудом разобрал он. Иссохший голос почти прервался, дрожа от невыносимого напряжения. И тогда доктор поднял голову, и капюшон свалился.
Лицо, обрамленное прядями белых волос, было черным и обугленным — ямы вместо глаз, полусгоревшая палка шеи. Саймон отскочил, крик застрял у него в горле. Потрескавшуюся кожу прорезала красная линия. Рот существа раскрылся.
— …Фальшивый… посланник… — Это был не голос, а задыхающийся шелест. — …Берегись!
И тогда Саймон закричал. Он кричал, а кровь бешено стучала у него в ушах, потому что обгоревшее существо говорило знакомым, добрым голосом Моргенса.
Потребовалось время, чтобы успокоить готовое выскочить из груди сердце. Он сел, прерывисто дыша. Рядом сидел Бинабик.
— Опасность не живет здесь, — сказал тролль и коснулся холодной рукой пылающего лба Саймона. — Ты простуживался.
Джулой подошла к ним. Она поправляла одеяло Малахиаса, когда всех разбудил отчаянный крик Саймона.
— У тебя бывали такие яркие сны, когда ты жил в замке, мальчик? — спросила она, не спуская с него сурового взгляда, как бы ожидая, что он начнет отрицать такую возможность.
Саймон содрогнулся. Под этим пристальным взглядом он не мог вымолвить ни слова не правды.
— Нет… до… до последних месяцев перед… перед…
— Перед смертью Моргенса, — ровно сказала Джулой. — Бинабик, если мои знания еще не покинули меня полностью, я уверена, это не случайность, что мальчику приснился Моргенс в моем доме. Не такой сон, как этот.
Бинабик провел рукой по взлохмаченным после сна волосам.
— Валада Джулой, если ты не знаешь, как могу я? Дочь Гор! Я, как слепец, ничего не вижу, только слушаю звуки. Я не имею понимания, какая опасность нас окружает, я только знаю с определенностью, что это опасность. Саймон смотрит во сне предостережение про «фальшивого посланника»… Но это одна, а мы имеем много загадок. Почему норны? Черные риммеры? Мерзкие буккены?
Джулой наклонилась к Саймону и ласковой, но сильной рукой уложила его обратно на плащ.