Ее мать ужаснулась и поспешила к мужу, чтобы рассказать ему о муках дочери. А младшая сестра, подхватив ребенка на руки, устремилась вслед за убегавшей Рысью.
И тогда в круг света у костра вошла Гиена. Осмотревшись по сторонам, она подняла с земли упавшие серьги Рыси, потом надела на себя браслеты из скорлупы страусовых яиц, накидку из шкуры и даже сандалии. Затем села у костра, засмеялась и сказала: «Отныне я буду супругой Сердца Зари».
А Рысь мчалась по бушу, и ее сестра едва поспевала за ней. В своем горе несчастная вбежала в топь и спряталась среди тростника, рыдая от стыда и боли. Сестра приблизилась к ней и позвала: «О, Рысь! Вернись домой! Что, если твой муж придет с охоты, а тебя не будет у костра? Разве ты хочешь, чтобы он тревожился о тебе и ребенке?» Но Рысь ушла в тростник еще дальше и, когда вода достигла ее колен, прокричала в ответ: «Я чувствую в себе дух Гиены. Мне одиноко и страшно, и темнота упала на меня».
Вот почему мои сородичи, говоря о болезни духа, до сих пор называют такие моменты жизни «темным временем Гиены».
Подумав немного, сестра Рыси подняла ребенка вверх и закричала: «Твой сын просит молока — посмотри, как он голоден. Дай ему свою грудь». Материнские чувства заставили Рысь подойти и покормить дитя, но потом она положила его на руки сестре и вновь убежала в заросли тростника — на этот раз туда, где вода доходила ей до поясницы. Каждый раз, когда сестра уговаривала ее вернуться и успокоить малыша, Рысь выходила на берег, а затем убегала в топь — все глубже и глубже, пока вода не дошла ей до самого рта.
В конце концов опечаленная сестра Рыси понесла ребенка к костру, чтобы согреть его и защитить от холода ночного неба, который был особенно сильным в тех местах, где рос тростник. Приблизившись к хижине, она увидела женщину с желтыми горящими глазами. Та сидела у костра в одежде Рыси и ее украшениях. «Ага! — сказала эта женщина. — У тебя мой ребенок! Зачем ты украла его? Отдай мне моего сына!» На какой-то миг сестре показалось, что Рысь вернулась домой, но потом она почувствовала запах Гиены и испугалась. Крепко прижав к себе малыша, она убежала от костра, а воровка счастья завывала ей вслед и кричала: «Принеси мне моего ребенка! Теперь я жена великого охотника!»
Сестра поняла, в какую беду попала Рысь. Она знала, что к тому времени, когда Сердце Зари вернется из странствий по небу, им уже не удастся спасти несчастную Рысь. И поэтому она пошла на высокое место, подняла голову к темной ночи и запела: «Сердце Зари, услышь меня, услышь! Сердце Зари, возвращайся с охоты! Твоя жена больна, твой ребенок голоден! Сердце Зари, пришло плохое время!»
Она пела это снова и снова, все громче и громче, пока, наконец, великий охотник не услышал ее. Он стремглав помчался по небу, сверкая глазами. И когда Сердце Зари спустился к ней, а затем узнал о том, что случилось с его женой, он впал в яростный гнев и побежал к своей хижине. Увидев его, Гиены встала, зазвенев украденными серьгами и браслетами. Она попыталась сделать свой визгливый голос таким же сладким, как у Рыси, и сказала ему: «Ах, муженек! Ты вернулся! Что ты принес своей жене? Какую дичь? Какие подарки?»
«Я принес тебе только один подарок, — ответил охотник. — Вот он, смотри!» И Сердце Зари метнул свое копье. Гиена с визгом отскочила в сторону. Магия ее отца была древней и очень сильной. Копье пролетело мимо — то был единственный раз, когда Сердце Зари промахнулся. Но Гиена споткнулась, упала в костер, и угли обожгли ей ноги. Она завизжала еще сильнее, сорвала с себя украденные драгоценности и побежала прочь, хромая от боли. И если вы видели когда-нибудь гиен, то, наверное, помните, как они ходят — словно эта боль перешла к ним по наследству от злобной прабабки. А их ноги все еще черны от углей и золы костра, который горел перед хижиной Сердца Зари.
Прогнав воровку, охотник пошел к болоту и вывел жену на берег. Он одел ее, украсил драгоценностями и положил ей на руки ребенка. А потом они вернулись в свою хижину. И теперь, когда Утренняя звезда — или Сердце Зари — возвращается с охоты, он всегда спешит домой с таким грозным видом, что даже темная ночь бежит от него. Стоит ему появиться, как она тут же убегает за горизонт, и только красная пыль поднимается из-под ее пяток. Вот на этом и кончается моя история.
Когда бушмен закончил свой рассказ, все погрузились в задумчивое молчание. Джереми кивнул, словно слова Ксаббу подтвердили какую-то идею, в которую он долго верил. Длинный Джозеф тоже кивал, хотя и по другой причине — он дремал.
— Это было… прекрасно, — наконец сказала Рени. История Ксаббу казалась удивительно знакомой, как будто кто-то уже рассказывал ее однажды в присутствии Рени. Но она знала, что такую же иллюзию создавали и другие хорошие истории. — Ты о многом напомнил мне своим рассказом.
— Я рад, что он вам понравился. Надеюсь, вы будете вспоминать его в минуты печали, когда в ваше сердце закрадется тоска. Мы все должны молиться о доброте других людей, потому что она дает нам новые силы.
На какой-то миг Рени показалось, что зарево костра заполнило все пространство, оттолкнув темноту назад. И она позволила себе роскошь маленькой надежды.
* * *
Она смотрела свысока на необъятную пустыню, покрытую пятнами ночи и лунного света. Трудно было понять, сидела она на ветке дерева или на выступе высокой скалы. По обе стороны от нее слышался шепот людей, которых она почти не видела.
— Я рада, что ты пришла в мой новый дом, — сказала Сьюзен Ван Блик из темноты за спиной Рени. — Но он так высоко от земли. Иногда я боюсь, что кто-то может упасть.
— Мне уже пора идти. Я не могу оставаться здесь долго. — Рени не хотелось огорчать гостеприимную Сьюзен, но она не могла поступить иначе. — Мне надо идти. Я должна собрать Стивена в школу. Папа рассердится, если я этого не сделаю.
Она почувствовала, как сухая костлявая рука легла на ее запястье.
— Но ты не можешь уйти. Он уже ждет тебя внизу.
— Он? — По ее спине пробежал тревожный озноб. — Но мне надо вернуться домой. Я должна собрать Стивена в школу!
Мысль об одиноком и заплаканном брате, ожидавшем ее, вдруг отступила на задний план. Сьюзен говорила о чем-то очень важном. Рени лишь смутно догадывалась о смысле ее слов, но этот смысл не предвещал ничего хорошего.
— Да, он ждет тебя! Ты же знаешь, он чувствует наш запах! — Хватка на руке Рени окрепла. — Он ненавидит нас, потому что нам здесь тепло, а ему там холодно.
Как только доктор сказала об этом, Рени почувствовала страх. Холодный ветер, прилетевший из пустыни, окутал ее знобящим облаком, и едва заметные фигуры людей отпрянули в темноту. Она услышала шелест испуганного шепота.
— Но я не могу оставаться здесь. Меня ждет Стивен. Он же опоздает в школу.
— А как ты спустишься вниз?
Голос Сьюзен изменился. Рени почувствовала запах — до боли знакомый запах.
— Он ждет, я точно говорю тебе. Он всегда ожидает нас во тьме, и там, снаружи, ты не скроешься от него.