— Я боюсь, что наши предварительные проверки и подготовительная работа… словом, я боюсь, что они насторожили… получателя.
— Получателя? В смысле, объект? Да куда ты клонишь, Челестино? — Не на шутку разгневавшись, Дред выключил мадригал. — Ты что, где-то прокололся? И вызвал меня, чтобы сказать: «Ах, я случайно запорол всю миссию!»?
— Нет-нет, jefe! Я ничего такого не сделал! — Похоже, внезапная ярость Дреда встревожила его больше, чем намек на некомпетентность. — Нет, как раз поэтому и я хотел поговорить с вами, сэр. Я никогда не сделаю то, что угрожает нашей безопасности, не посоветовавшись с вами. — Он торопливо перечислил серию проблем, большую часть которых Дред счел до смешного преувеличенными и решил, все больше раздражаясь, что причина происходящего очень проста: Челестино никогда не взламывал столь прочную и сложную систему и хотел подстраховаться на случай неудачи — мол, я лишь выполнял приказ.
«Похоже, этот идиот решил, что раз он сидит в нескольких милях от меня, то до него не доберутся, если акция провалится. Он явно не знает Старика».
— Так в чем, собственно, дело, Челестино? Я тебя уже давно слушаю, но не узнал ничего нового.
— Я лишь хотел предложить… — Формулировка явно показалась ему слишком смелой. — Я хотел бы знать, не планировали ли вы применить узконаправленную инфобомбу? Мы ведь можем ввести в систему «охотника на охотника» и парализовать всю локальную сеть поместья. И если правильно закодировать наше обору…
— Стоп. — Дред закрыл глаза, пытаясь сохранить спокойствие, но искаженное тревогой лицо Челестино пробилось и под закрытые веки, приводя Дреда в бешенство. — Ну-ка, напомни… ты ведь служил в армии?
— В BIM, — с гордостью подтвердил Челестино. — Brigada de Institutos Militares. Четыре года.
— Ну, конечно. А ты знаешь, когда эта операция началась? Ты вообще хоть что-нибудь знаешь? Нам на все осталось меньше восемнадцати часов, и тут являешься ты со своим дерьмом. Инфобомба! Ты точно служил в армии, ведь это армейский принцип — если в чем-то не уверен, взорви это к чертям собачьим! — Он жутко оскалился, позабыв, что Челестино из соображений безопасности видит лишь примитивный и почти безликий сим Дреда. — Ты, сопляк паршивый, для чего мы, по-твоему, туда лезем? Чтобы просто кого-то пришить? Будь ты простым пехотинцем, швейцаром или даже распоследним уборщиком, я еще мог бы понять твою тупость, но ведь ты — Господи, спаси! — электронщик! И нам предстоит заморозить всю систему и выкачать из нее информацию. Инфобомбу ему подавай! А что, если система запрограммирована на полный сброс в случае нападения?
— Я… но, конечно… — Лоб хакера покрылся крупными каплями пота.
— Слушай меня внимательно. Если мы потеряем хотя бы байт данных, хоть что-нибудь, я сам вырву из груди твое сердце и покажу его тебе. Понял?
Челестино с трудом сглотнул и кивнул. Дред прервал связь и стал подбирать музыку, способную вернуть ему хорошее настроение.
—… Да в нем трещина в милю шириной.
Сидящий слева бесформенный сим — одна из сестер Бейнха — слегка подался вперед.
— Он очень хороший специалист.
— Он нервная бездарь. Я уже вызвал другого специалиста. И никаких возражений! Скажите спасибо, что я вообще вам про это сказал.
— Ты сам так решил, — сказала одна из сестер после долгого молчания.
— Да, сам. Проклятье. — Красный огонек снова мигал, но на этот раз в знакомом ритме. — Извините. Мне надо ответить на вызов.
Сестры кивнули и отключились. Их сменил кто-то из функционеров Старика — насколько мог судить Дред, марионетка, облаченная в очередной египетский костюм.
— Владыка Жизни и Смерти, Могучий и Почитаемый, Тот-Кто-Коронован-На-Востоке, призывает тебя к себе.
Дред подавил стон.
— Что, сейчас? Он что, не может просто проговорить со мной?
Функционер даже глазом не моргнул.
— Тебя вызывают в Абидос, — сообщил он и исчез. Несколько секунд Дред просто посидел, успокаиваясь, потом встал и потянулся, сбрасывая напряжение — если высказать Старику гнев и отчаяние, это может обернуться очень болезненной ошибкой — и с сожалением посмотрел на сигару, превратившуюся в столбик серого пепла на дне керамической чаши, которую он приспособил вместо пепельницы. Потом уселся поудобнее, поскольку капризы Старика зачастую включали и многочасовые ожидания, и закрыл глаза.
Перед ним распростерся огромный зал Абидоса-Который-Был, уставленный колоннами-небоскребами, которым бесчисленные мерцающие лампы лишь добавляли театральности. В дальнем конце зала он видел на возвышении трон бога, нависающий над согбенными спинами тысяч жрецов подобно торчащему из океана вулканическому острову. Дред что-то с отвращением пробормотал и направился к трону.
Пусть он не ощущал на макушке шакальих ушей и не видел своей собачьей морды, пусть расступающиеся перед ним жрецы смотрели вниз и ни один из них не осмелился даже украдкой бросить на него взгляд — его переполняли гнев и чувство унижения. Акция начнется через считанные часы, так неужели Старик не может обойтись хотя бы без части своих дурацких церемоний и облегчить ему жизнь? Разумеется, не может. Ведь Дред — его пес, призванный услышать Голос Своего Хозяина, и ему никогда не позволят об этом забыть.
Пройдя зал из конца в конец и опустившись на четвереньки перед троном, он подавил краткую, но освежающую фантазию — как он делает обматывающие старую сволочь бинты действительно погребальными.
— Поднимись, слуга мой.
Дред встал. Даже стоя на возвышении, он казался карликом рядом с фигурой своего хозяина и нанимателя.
«Он не может не напомнить мне, кто из нас наверху».
— Расскажи мне о проекте «Небесный бог».
Дред глубоко вдохнул, загоняя гнев вглубь, и коротко доложил о последних приготовлениях. Осирис, Владыка Жизни и Смерти, слушал с откровенным интересом, но хотя его лицо мумии оставалось, как всегда, неподвижным, Дреду показалось, что Старик чем-то отвлечен: его забинтованные пальцы слегка шевелились на подлокотниках трона, а однажды он даже попросил Дреда повторить слова, которые тот произнес совершенно четко.
— За этого идиота-программиста ответственность понесешь сам, — объявил Осирис, узнав о вызове Челестино. — Прими меры, чтобы он не стал слабым звеном в нашей цепи.
Дред ощетинился от предположения, что столь элементарные вещи ему необходимо объяснять, но, сделав над собой усилие, сохранил в голосе спокойствие.
— Профессионалка, с которой я уже работал, направляется к месту операции. Она присмотрит за Челестино.
Осирис махнул рукой, точно услышал нечто очевидное и несомненное.
— Неудача недопустима. Я оказал тебе большое доверие, несмотря на все недостатки твоего поведения. Неудача недопустима.
Эти слова невольно заинтриговали Дреда. Старик явно встревожен — и если не только что услышанным, то чем-то другим.