Внимая беззвучному рассказу воина из страны теней, Феррас Вансен словно окунался в темные воды истории и чувствовал кипение таинственных и устрашающих событий. Он хотел спросить, что такое Огненный Цветок, однако счел за благо промолчать: он не хотел прерывать Джаира, впервые заговорившего так откровенно.
«Леди Ясаммез, моя повелительница, сражалась во имя нашего народа на протяжении веков, предшествующих моему рождению, — вновь заговорил безликий воин. — В кровопролитной бесславной битве, разыгравшейся в Серебряной Равнине во время войны богов, моя повелительница уничтожила земное воплощение Уреха — не божественного бастарда, но истинного бога, чьи неуязвимые доспехи покрывала шкура магического волка За один этот подвиг она достойна восхваления и прославления до тех пор, пока свечи времени не догорят дотла. Но не только это великое событие заставило меня вспомнить о давней битве. Она состоялась в тот самый день, о котором я уже говорил вам, — в день, когда Джикуйин намеренно не спешил на поле сражения, надеясь дождаться его исхода и использовать победу для собственной выгоды. Однако его расчетам не суждено было оправдаться, ибо в схватку с Джикуйином вступил сам Керниос. Он ослепил гиганта и едва не убил».
Вансен прекрасно помнил историю о том, как Джикуйин и его воины-смертобои вознамерились отсидеться в стороне, не вступая в бой, однако хитрость полубога обернулась против него самого.
«Так ты говоришь, увечье Джикуйину нанес сам Керниос?» — спросил капитан.
«Именно он. Джикуйин был так тяжело ранен, что долго не мог излечиться. Но теперь по каким-то неведомым причинам, ускользающим от моего понимания, Джикуйин задался целью прорыть себе путь в чертог повелителя Черной Земли. Люди твоего племени называют его Керниосом».
«И у тебя нет никаких предположений о том, какие цели преследует Джикуйин?» — спросил Вансен.
«Возможно, он желает отомстить обидчику. Не исключено, что он намерен завладеть непобедимым копьем Земная Звезда или каким-либо еще достоянием повелителя Черной Земли. В одном я не сомневаюсь: если Джикуйину удастся войти в подземную обитель Керниоса, могущество его возрастет неимоверно. Поражение, которое он потерпел много веков назад, повергло его в уныние. То, что вы видели перед собой, это лишь тень прежнего Джикуйина. Но из всех побочных детей богов в живых остался он один. И если он сумеет вернуть себе прежнюю силу, он получит полную власть над миром».
«Как бы то ни было, мы не можем ему помешать», — сказал Вансен.
«Ты ошибаешься», — откликнулся Джаир.
«Ты хочешь сказать, мы способны защитить мир от этого чудовища?» — недоверчиво уточнил капитан гвардейцев и повернулся к Баррику — посмотреть, дошел ли до принца смысл невероятного утверждения безликого воина.
Но мальчик, который по-прежнему тяжело дышал, лишь бросил в ответ злобный взгляд.
«Да, мы можем защитить мир, и прежде всего — защитить самих себя, — вновь раздался беззвучный голос Джаира. — Иначе мы против воли станем участниками древнего магического ритуала, для которого нужны кровь и сущность всего живого. Вы, смертные, зовете эту сущность душой. Такие ритуалы невозможны без жертвоприношений».
Слова Джаира напоминали удары отточенного кинжала — безболезненные, но смертельные.
«И в жертву приносят тех, кто обладает силой и могуществом».
«О чем ты?» — спросит Вансен, смутно догадываясь, каким будет ответ.
«Как ты думаешь, почему до сих пор нас троих, в отличие от остальных узников, не изнуряют непосильной работой до смерти? Именно потому, что один из нас нужен Джикуйину. Скорее всего, это я, ибо я принадлежу к племени безликих. А может, ему нужны все трое, так как с нашей помощью он надеется открыть себе путь в подземный чертог Керниоса. Ему нужна наша кровь. Ему нужны наши души».
* * *
Баррик понял, что про Ферраса Вансена можно точно сказать одно: он не привык сдаваться. Иными словами, в самой безнадежной ситуации Вансен всегда будет искать выход. Его неколебимый здравый смысл и несокрушимое телесное здоровье зачастую вызывали у принца досаду и раздражение, однако он не мог отрицать упорства и настойчивости капитана. Впрочем, оптимизм казался Баррику обратной стороной глупости.
«А вот девушке с темными глазами наверняка понравился бы этот неунывающий солдафон», — подумал Баррик и ощутил болезненный укол в сердце.
— Что же нам делать теперь?
Вансен намеренно задал свой вопрос вслух, чтобы принц смог его услышать. Однако Баррику вовсе не хотелось пускаться в обсуждение плана действий. У него было другое желание — ударить капитана чем-нибудь тяжелым.
— Уж конечно, мы не можем сидеть сложа руки и ждать, пока эти мерзавцы потащат нас на свой жертвенный алтарь, — продолжал Вансен.
— Ты что, намерен вступить в бой с безумным полубогом, а также со всеми его демонами и чудовищами? — насмешливо спросил Баррик. — Думаю, они с превеликим удовольствием разорвут нас на мелкие части.
Когда Баррик произнес эту фразу, он неожиданно почувствовал удовольствие, вопреки смыслу слов. Юноше хотелось поддразнить не только капитана, но и Джаира, задумавшего нечто неосуществимое. Правда, принц понимал, что эта самонадеянность рождена не только непроходимой глупостью его товарищей по несчастью. И Вансен и сумеречный воин не могли почувствовать всю силу этого места так, как чувствовал ее Баррик. Эта сила давила на него страшной тяжестью даже сейчас, когда полубога не было поблизости — если только Джикуйин не присутствовал незримо в каждом уголке своих подземных владений. Мудрость Баррика была результатом его восприимчивости: он слишком хорошо предвидел исход предстоящей схватки, чтобы обсуждать ее детали.
«А если она, девушка из моего сна, вовсе не считает обреченную схватку бессмысленной? — вдруг пришло ему на ум. — Разумеется, не считает. Ведь она, подобно этим двум тупицам, уверена, что человек не должен сдаваться в любых обстоятельствах».
Баррик внезапно почувствовал стыд.
«Позор или смерть — вот выбор, который мне предстоит, — вздохнул он. — Отличный выбор, ничего не скажешь».
«Спору нет, наши шансы на победу ничтожны. Не понимать этого было бы чистой воды безумием, — раздался в голове у принца спокойный голос Джаира. — Но иного выхода у нас нет. Как я уже сказал, на меня возложено важное поручение, и я не могу провалить его в угоду Джикуйину и его приспешникам».
— Все понятно, — пробурчал Баррик. — Но что ты предлагаешь? Наброситься на этих чудищ с кулаками?
«Прежде всего, я предлагаю тебе перестать говорить вслух, — заявил воин из страны теней. — Даже если беззвучная речь причиняет тебе боль, она должна стать для нас единственным способом общения. Я буду говорить с вами обоими и передавать каждому из вас то, что ответил мне другой. Конечно, это изрядно замедлит беседу. Но раз мы намерены обсуждать важные вещи, между нами тремя должно быть полное понимание».
«Если вам приятно помечтать о том, как вы победите Джикуйина, не буду вам мешать, — беззвучно произнес принц. — Что до меня, я не вижу толку в пустой болтовне. Нас захватил в плен не просто гигант, а полубог. И нам отсюда не выбраться».