— Ничего такого она не делала. Шевелись давай.
— Нет, говорила! Она сказала, что ей холодно!
— Это не статуя. Когда на этом месте вырубили лес, чтобы посадить парк, дриады остались без приюта. Некоторые в знак протеста поселились в статуях, но ничего хорошего из этого не вышло. Неуютно им там.
— Когда же это произошло? — Голос, такой несчастный и скорбный, до сих пор наводил на Тео дрожь.
— Лет пятьдесят назад, а может, и сто. Грустно, конечно, но ничего не поделаешь. Пошли скорей.
На ходу он то и дело оглядывался через плечо, туда, где мерцала серебром статуя. Больше пятидесяти лет! Он с трудом мог это себе вообразить, но слабое эхо горестной жалобы преследовало его неотступно.
— Да как же вы с этим миритесь? Ведь это ужасно!
— Те, кто живет здесь поблизости, стараются к статуям не подходить. Этому на опыте учишься. Ну все, мы пришли.
С вершины зеленого холма перед Тео открылся самый большой комплекс из виденных им до сих пор, площадью около четырех городских кварталов. Заснеженный парк выглядел при нем чем-то вроде палисадника. Главная башня насчитывала этажей тридцать или сорок, хотя резиденция Львиного Зева и еще пара других были выше. Три из четырех углов комплекса тоже занимали башни, примерно наполовину ниже главной, поэтому целое немного напоминало собрание пирамид в Гизе.
«Или кладбище с надгробиями». Знакомство с дриадой выбило Тео из колеи — он по-прежнему слышал ее голос, одинокий зов покинутого ребенка.
— Дом Нарцисса, — объявила Кочерыжка. — Собственно, дом — это центральная башня. Угловые принадлежат Ирисам, Жонкилям и Амариллисам, а вон то низкое здание, — показала она на четвертый угол усадьбы, — конференц-центр.
— Ух ты! Это все — владения одной семьи? Нехило!
— Нарциссы — большой и могущественный род. Это они, в сущности, финансируют Вьюнов, так что без них... — Здесь Кочерыжка явно решила промолчать.
— Что «без них»? Ваши уже вовсю лупцевали бы наших?
— Я устала, Тео. Давай-ка уйдем с улицы, пока нас никто не догнал. За этими стенами нам будет спокойней, как по-твоему?
Да, Кочерыжка права. Не прошло и суток, как он покинул дом Пижмы, а чувствует себя так, будто находится в бегах не меньше недели. Он измучен, напуган и пахнет от него не лучшим образом, это точно. Щельник его за милю учует.
— Твоя правда. Пошли.
Сквозь крепостную стену, футов двадцати толщиной, они прошли по туннелю чуть выше его головы.
— Сторожевой пост на той стороне.
— Слабое место в их обороне, тебе не кажется?
— Видел ты когда-нибудь кондитерские мешочки? Из которых крем или тесто выдавливают?
— Ну, видел, а что?
— Стоит кому-нибудь в сторожевой башне сказать слово, и эти стены сжимаются, а все, что внутри, превращается в жидкое тесто. — Кочерыжка произвела соответствующий звук.
Тео серьезно подумал о том, не дать ли стрекача обратно.
— А случайно это слово никто не может сказать?
— Я о таком не слыхала.
— Ух, уже легче. Откуда ты все это знаешь?
— Приходилось бывать здесь.
Караульный пост, занимавший нижний этаж сторожевой башни в наружной стене, представлял собой причудливую смесь средневековья и современности. Тео с Кочерыжкой оказались в пропускном помещении со стенами из стекла или пластика. В столь поздний час они были единственными по эту сторону барьера, но одетые в форму огры, игравшие по ту сторону в карты, не спешили к ним подойти. Один наконец соизволил встать и заговорил с Кочерыжкой через щелку, слишком маленькую даже для летунцов. Тео тем временем делал вид, что интересуется брошюрами под названием «Нарцисс — динамичный дом» и «Посетите исторические места Боярышника». Спустя очень долгое время страж отошел к агрегату наподобие пульта связи, сделав попутно очередной ход в игре.
— Они ведь, наверное, документы у нас проверят? И поймут, что я никакой не Маргаритка? — тихо спросил Тео у Кочерыжки. Он слишком устал, чтобы бояться, но все-таки немного побаивался.
— Разве Пижма не дал тебе удостоверения? — удивилась она.
— Нет.
— Ладно, не важно. В сотах я позвонила кому надо. Эти громилы просто перестраховываются. Если она придет, можешь хоть штаны на голову надеть и джигу сплясать, роли не играет.
Ждали они довольно долго — Кочерыжка успела еще раз слетать к окошку-амбразуре и переговорить с охраной. Основной темой разговора, было, очевидно, предложение поднять свою серую задницу и позвонить еще раз. Тео, опасаясь услышать, что ответит на это предложение огр семи с половиной футов в вышину, почти столько же в ширину и с чем-то вроде ручного пулемета на плече — не говоря уж о его не менее хорошо вооруженных сослуживцах, — съежился на стуле у стенда с брошюрами. «Я тут ни при чем — я просто жду, когда мне шлепнут в паспорт рабочую визу».
Но любое напряжение когда-нибудь да проходит, и Тео поймал себя на том, что клюет носом. Проснулся он благодаря Кочерыжке, сильно дернувшей его за бровь.
— Вставай, — велела она.
— Перестань...
— Ты не знаешь, как тебе повезло, парниша. Ее светлость лично пришла за тобой.
Тео разлепил глаза и поднялся на ноги. Сразу за барьером стояла стройная миловидная фея, неотличимая на первый взгляд от всех тех, которых он видел на вокзалах и улицах. Но в ее светло-каштановых волосах сквозила проседь, и Тео, несмотря на весь ее молодой и подтянутый облик, догадался, что лет ей уже немало.
— Превосходно, — смерив его взглядом, сказала она. — Просто чудесно. Какая удача, что мы вас заполучили. — У себя дома Тео отнес бы такую женщину к категории «у этой не забалуешь». Аристократка из тех, что запросто примут роды у жеребой кобылы. — Подумать только, — обратилась она к Кочерыжке, — настоящий смертный!
— Она знает? — слегка удивился Тео.
— Разумеется, я знаю — и просто дрожу от волнения. — Она протянула ему руку. — Прошу прощения за то, что веду себя так негостеприимно, но исследовательский пыл, боюсь, сильнее меня. Добро пожаловать в наш дом. Я леди Амилия Жонкиль. Лорд Нарцисс — мой брат.
Тео не сразу заметил, что на руке у нее надета перчатка — похоже, резиновая. Может, она и впрямь помогала кобыле ожеребиться? Скорей уж единорожице.
— Очень приятно...
— Мне тоже, мастер Вильмос. С тестами мы, конечно, подождем до завтра, но все-таки хотелось бы провести парочку, прежде чем мы уложим вас спать, — и боюсь, что это будет чуть-чуть болезненно.
Кочерыжка улетела далеко вперед, и встревоженный Тео ни о чем не мог ее спросить, а леди Жонкиль между тем взяла его за руку и провела через сторожевую башню в твердыню Нарциссов.
Утром ветер переместился на северо-восток. С Иса задул свежий бриз, первый вестник далекой зимы, гнувший верхушки деревьев Ардена. Настал канун Мабона, когда многие едут домой, в деревню, чтобы навестить своих. Работники помоложе, не могущие пока позволить себе такую поездку, украшали большой дом кукурузными куклами, желудями и яблочными пирамидками. Месяц, который один санитар смастерил из лозы и бересты, покачивался на ветру над парадной дверью.