– Странно, потому что я чую запах незнакомого кота, правда очень слабый. Может, за нами кто-то идет? – И Огнелап, шагая на ярко-красных лапах, оглянулся.
– Не думаю, – нежно ответила Анемон, – кроме меня самого, единственный кот, кого я сегодня видел, – это ты.
Лорд Тенглор обернулся в изумлении.
– Разве ты не фела? – вскричал он. – Как же так? Ты ничуть не похож на кота! – Первородный был ужасно расстроен.
– Ну что же, – смутился Анемон, – наверное, это оттого, что со мной сделали Мурчелы.
Дрогнул Тенглор Огнелапый
И взглянул тяжелым взором,
Вдруг понявши злую правду
Анемонова рассказа.
Анемон свою котовость
Потерял бесповоротно,
Вероломно и жестоко
Обращенный в полу фел у .
– Мурчелы!!! – взвыл лорд Огнелап. – Предательский род Многовержца! Они осквернили Племя! Придет день, и я отомщу им!
Сказав так, он убежал в лес, навсегда покинув искалеченного Анемона.
Так воскликнул Огнелапый,
Проклял он Верзил коварных -
И с тех пор в тени навеки
Племя Мурчелов пребудет!
Пусть сегодня наши слуги
Нам хозяевами стали -
Знайте: истинное Племя
Никогда не покорится!
И поэтому по слову нашего лорда Огнелапа воители никогда не ходят в тени Мурчелов.
Закончив свою историю, Мышедав снова улегся между Обдергашем и Сквозьзабором. Наступило напряженное молчание, и тут заговорил принц:
– Вообще-то мне никогда не нравились эти длинные безволосые существа. Ну и история.
Все вздохнули с облегчением, и многие даже поздравили Мышедава с удачным рассказом. Потом были еще песни, загадки, и постепенно даже до крайности возбужденный Шустрик устал настолько, что уснул.
Фритти, мысли которого были целиком заняты Мягколапкой, Огнелапом и красными когтями, постепенно тоже пересек границу страны снов. Пушистый клубок Племени погрузился в сон и так провел конец Часа Прощального Танца.
Час Коротких Теней застал путешественников спускающимися к ограде Коренного Леса, последнему ряду сосен, елей и осин, отделявшему древний лес от обрыва глубокого ущелья, Хараровой Отметины. Здесь принцу и его спутникам предстояло нести караульную службу, остальным же дорога лежала каждому в свою сторону. Несмотря на яркое солнце, погода была прохладной.
Стоя возле ограды, они видели перед собой чуть припорошенную снегом равнину, которая тянулась до самого края огромного ущелья.
Принц Сквозьзабор кивнул на прощанье воителям, Мышедаву и Обдергашу.
– Счастливого пути и приятной пляски, – сказал он. – Обязательно навести меня сразу же после встречи танов – прежде, чем зря потратишь свои новости на этих придворных лежебок. Помни, что уж я-то высоко ценю твои слова.
– Я глубоко благодарен, принц, – серьезно ответил Мышедав. – Приятно знать, что в древнем доме нашего Племени еще бьются храбрые сердца. – Воитель взглянул на Фритти и двух его спутников: – Этих троих мы с Обдергашем еще немного проводим, пока наши пути не разойдутся. А вам, Сквозьзабор, да поможет лорд Тенглор.
Мышедав и Обдергаш отошли на почтительное расстояние, дав Фритти, Шустрику и Мимолетке попрощаться с принцем.
Здесь, на краю неведомой, но явно опасной территории, Фритти не очень хотелось с ним расставаться. Он знал, что ему будет очень не хватать грубоватого, но добродушного Сквозьзабора. Он попытался было выразить это вслух, но слова не шли с языка, и Хвосттрубой сделал вид, будто снимает колючку с хвоста, а Мимолетка шагнула вперед и поблагодарила Сквозьзабора за помощь.
– Приятной пляски, принц, – добавил Шустрик. – Я видел в Перводомье очень много интересного и запомню это навсегда. Вы были так добры к нам!
– Шуст говорит и от моего имени, – тихо сказал Хвосттрубой. – Мы вам очень благодарны.
– Вот еще глупости! – засмеялся Сквозьзабор. – Это я ваш должник, хотя бы за сведения о южных землях. Пусть у вас все будет хорошо – для меня это лучшая награда.
Спутники принца подошли поближе и стали шумно прощаться. Когда Хвосттрубой и остальные уже отошли на некоторое расстояние, к Фритти вернулся дар речи. Он обернулся и крикнул принцу:
– Принц Сквозьзабор! И вам тоже – удачи и счастья!
– Не беспокойся, дружок! – захохотал охотник. – Я начал охранять эти границы еще до собственного Именования. За нас можешь не бояться!
Принц и его отряд повернулись и исчезли на опушке леса.
Когда солнце опустилось уже совсем низко, пять котов все еще шли по полого спускающейся равнине.
Мышедав – не без помощи Обдергаша – рассказывал о местах, которые им предстоит увидеть.
– Если вы хотите перебраться через Харарову Отметину, – сказал он, – вам, по правде говоря, лучше идти не вместе с нами, а на север. Там есть брод. Но все-таки советую пройти с нами еще немного, чтобы увидеть Разгневанный Водопад. Он стоит того, чтобы потратить полдня, и не так уж сильно вы уклонитесь от вашего пути.
По дороге любопытный Шустрик расспрашивал тана об истории, которую тот рассказал накануне, и об отношении воителей ко Двору Харара.
– В конце концов, очень многие из Племени живут с?Мурчела м и?в их жилищах. Что же в этом плохого? – спрашивал он.
Старый ворчун отнесся к расспросам котенка очень благодушно. Похоже, никто и никогда не обижался на Шустрика, ухмыльнулся про себя Фритти, разве что барсуки и лисы.
– Плохое, мой юный охотник, в том, – объяснил Мышедав, – что мы – Племя, а не Рычатели, которые нуждаются, чтобы им указывали, как жить, которые охотятся сворами и лижут пятки любому, кто дает им пищу. Племя всегда жило собственным умом и сноровкой, ведя свой земной танец без чужой помощи. А теперь половина из нас живет в безделье, и заточении, поступившись своей мужественностью и не страдая от этого, а подымается лишь для того, чтобы съесть пищу, приготовленную для них детьми Многовержца.
Хотя покрытый боевыми шрамами тан изо всех сил старался сохранить спокойствие, было видно, как глубоко волнует его этот вопрос.
– И вот теперь, – продолжал он, – даже Двор, где когда-то жил лорд Тенглор, заражен этим ядом. Хотя бы Воспарилл с его томным мистицизмом и покорностью судьбе! Это же никуда не годится! Всякому понятно, что кот должен бегать, должен охотиться! А королева! Да простит меня Тенглор, она же ест из миски – из миски! – словно принадлежит к тем неуклюжим, бестолковым тварям, которых мы изгнали много поколений назад. Королева Племени даже не охотится! – Мышедава трясло от сдерживаемого гнева. Он покачал головой. – Мне, конечно, не пристало сердиться, – сказал он огорченно, – но в наше, такое опасное, время видеть, как эти мяукающие лизоблюды маются от безделья, пока гибнут наши соплеменники… прости меня. – Тан замолчал, и все остальные надолго последовали его примеру.