— Воршева… не… шлюха.
Фиколмий прижал его к двери повозки. Принц опустил руку, не желая защищаться, хотя его ударили еще дважды.
— Ты украл то, что принадлежало мне, — рявкнул Фиколмий, так плотно придвинув свое лицо к лицу Джошуа, что его заплетенная борода терлась об окровавленную рубашку принца. — Как же ты ее тогда назовешь? Ты для чего же ее использовал?
Измазанное кровью лицо Джошуа, несмотря на побои, было до этого исполнено ужасающего спокойствия. Теперь оно исказилось, исполнившись печали.
— Я… плохо… с ней обращался.
Утварт шагнул вперед, вытягивая меч из своих разукрашенных ножен.
— Дай мне убить его, — выдохнул он. — Со смаком.
Фиколмий поднял голову, глаза его были свирепо прищурены. Пот струился по его лицу, когда он переводил глаза с Утварта на Джошуа, затем занес свой мощный кулак над головой принца.
— Дай мне, — молил Утварт.
Марч-тан трижды ударил кулаком в стену. Упряжь со звяканьем закачалась на стенах.
— Хотвиг! — заорал он.
Дверь повозки отворилась. Вошел Хотвиг, толкая перед собой какую-то тоненькую фигуру. Оба остановились в дверях.
— Ты слышала все! — взревел Фиколмий. — Ты предала свой клан и меня… ради этого! — Он толкнул Джошуа в плечо. Тот качнулся к стене и соскользнул на пол.
Воршева разрыдалась. Рука Хотвига удержала ее, когда она попыталась, нагнувшись, коснуться принца. Джошуа медленно поднял голову, глядя на нее непонимающе, глаза его начинали заплывать.
— Ты жива, — было все, что он сказал.
Она попыталась вырваться от своего стражника, но он крепко схватил ее, несмотря, на острые ногти, впившиеся ему в руку, и откидывая голову, когда она пыталась добраться до глаз.
— Стражники поймали ее на дальних пастбищах, — проворчал Фиколмий. Он слегка шлепнул ее, сердясь на ее сопротивление. — Угомонись, шкодливая сука! Тебя следовало утопить при рождении. Ты еще хуже матери, а та была самой строптивой из всех известных мне коров. Что ты тратишь свои слезы на это дерьмо? — Он толкнул Джошуа ногой.
Сосредоточенное выражение вернулось в лицо принца. Он с бесстрастным интересом на миг посмотрел на марч-тана, затем повернулся к Воршеве.
— Я рад, что с тобой ничего не случилось.
— Ничего не случилось! — Воршева резко рассмеялась. — Я люблю человека, которому не нужна. А человек, которому я нужна, смотрит на меня как на строптивую кобылу и бьет меня, если я пытаюсь подняться с колен. — Она вырывалась от Хотвига, повернувшись к Утварту, который опустил саблю. — О, я помню тебя, Утварт! С чего бы я убегала, если бы не пыталась избавиться от тебя, растлитель детей! Ты, который любишь свои шрамы больше, чем способен любить женщину. Да я бы лучше умерла, чем стала твоей невестой!
Мрачный Утварт не сказал ни слова, зато Фиколмий фыркнул, находя в этом забавное развлечение.
— Клянусь четвероногими, я уже было забыл о зазубренном ноже вместо языка у тебя во рту, дочка. Может, Джошуа даже обрадовался ударам кулака для разнообразия, а? Что касается тебя, можешь себя убить сразу после окончания свадебной скачки, если хочешь. Мне-то главное — получить выкуп и восстановить честь Клана Жеребца.
— Для этого есть способы получше, чем избивать беззащитных пленников, — произнес новый голос.
Все головы, даже Джошуа, что далось ему с огромным трудом, повернулись. В дверях стояла Джулой: руки ее касались притолоки, плащ колыхался на ветру.
— Они вырвались из бычьего загона! — вскричал разъяренный Фиколмий. — Ни шагу, женщина! Хотвиг, седлай и притащи обратно всех остальных. Кто-то за это жестоко поплатится!
Джулой ступила внутрь повозки, которая вдруг стала тесной. Чертыхаясь, Хотвиг протиснулся мимо нее и исчез в темноте. Колдунья спокойно закрыла за ним дверь.
— Он найдет их всех в загоне, — произнесла она. — Только я могу входить и выходить, когда захочу.
Утварт поднял свой широкий клинок и поднес к ее горлу.
Желтые, прикрытые веками глаза Джулой взглянули в его, и верзила тритинг отступил на шаг, тряся саблей, как будто ему пригрозили.
Фиколмий осмотрел ее с ног до головы, озадаченный и изрядно разозленный.
— Что тебе нужно, старуха?
Освободившись от хватки Хотвига, Воршева опустилась на колени и пробралась мимо отца к Джошуа, чтобы приложить к его ранам свой потрепанный плащ. Принц нежно взял ее за руку, которую тут же отвел от лица, слушая, что скажет Джулой.
— Я сказала, что ухожу и прихожу, когда мне заблагорассудится. Сейчас я хочу быть здесь.
— Ты в моей повозке, старуха, — марч-тан утер волосатой рукой пот со лба.
— Ты собирался удержать Джулой в плену, Фиколмий. Это глупо. Однако я пришла дать тебе совет в надежде, что ума у тебя все-таки больше, чем ты до сих пор показал.
Было впечатление, что он борется с желанием снова пустить в ход кулаки. Видя эту борьбу, его напряженный взгляд, Джулой кивнула и мрачно усмехнулась.
— Ты наслышан обо мне.
— Я слышал а дьяволице с твоим именем, которая таится в лесу и крадет человеческие души, — проворчал Фиколмий. Утварт встал позади него, сжав рот в тонкую линию, но глаза его были широко раскрыты и блуждали, как бы в поисках окон и дверей.
— Ты слышал много ложных слухов, я не сомневаюсь, — сказала Джулой, — но доля правды в них есть, как бы ее ни искажали. А истина в том что меня лучше не иметь среди своих врагов, Фиколмий. — Она моргнула, как сова при виде чего-то маленького и беспомощного. — Я плохой враг.
Марч-тан дернул себя за бороду.
— Я не боюсь тебя, женщина, но без дела не шучу с чертями. Ты мне ни к чему. Уходи и не лезь не в свои дела.
— Ну и дурак ты, предводитель табуна! — Джулой воздела руки вверх, плащ ее стал похож на черное крыло. Дверь за ней распахнулась, в повозку ворвался ветер, погасив лампы и погрузив все во тьму. Лишь пламя в жаровне излучало алый свет, подобно раскрытой двери в ад. Кто-то испуганно выругался, едва слышно за стоном ворвавшейся стихии.
— Я тебя предупредила, — воскликнула Джулой. — Я хожу, где хочу!
Дверь снова захлопнулась, хотя колдунья не тронулась с места. Ветер умолк. Она наклонилась вперед, так что ее желтые глаза отразили колеблющееся пламя.
— То, что происходит с этими людьми, касается меня и тебя тоже, хотя ты слишком невежествен, чтобы знать это. Наш враг — твой враг, и он могущественнее, чем тебе дано представить, Фиколмий. Явившись, он пронесется над твоими лугами, как степной пожар.
— Ха! — усмехнулся марч-тан, но тревога не исчезла из его голоса. — Нечего здесь мне проповедовать. Я знаю все про вашего врага, короля Элиаса. Он такой же человек, как этот Джошуа. Тритинги его не боятся.