Слева от меня загорелся огонек, который стал двигаться параллельным курсом. Он парил на высоте от двух до восьми футов над поверхностью земли, а цвет его менялся от бледно-желтого до белого. Расстояние между ними колебалось от 20 до 100 футов. Время от времени он исчезал, но всегда возвращался. Может, это блуждающий огонек, посланный заманить меня в какую-нибудь расщелину или бездонную трясину? Возможно. И все же я был рад его появлению — гораздо приятнее идти вдвоем.
– Добрый вечер, — сказал я. — Между прочим, я иду, чтобы прикончить того, кто тебя послал.
– Однако, возможно, ты и в самом деле всего лишь болотный огонек, — добавил я. — В таком случае, можешь пропустить мимо ушей мое последнее замечание.
– Как бы то ни было, — продолжал я, — что-то у меня пока нет никакого желания заблудиться. Можешь пойти выпить чашечку кофе, если хочешь.
Потом я принялся насвистывать «Долог путь до Типпереры». Огонек продолжал следовать за мной. Я остановился и укрылся от ветра под деревом, чтобы зажечь сигарету. Все время, пока я стоял там и курил, огонек парил в пятидесяти футах от меня и, казалось, ждал. Я попытался мысленно коснуться его, но там, похоже, вообще ничего не было. Я выхватил пистолет, но передумал и сунул его обратно. Докурив сигарету, я затоптал окурок и двинулся дальше…
Огонек по-прежнему держался поблизости.
Примерно через час я разбил лагерь на небольшой поляне. Прислонившись спиной к скале, я завернулся в пленку, разжег костерок и разогрел банку с супом. В такую ночь его пламя вряд ли было видно издалека.
Блуждающий огонек висел в воздухе у самой границы освещенного пространства. — Не желаешь чашечку кофе? — спросил я его. Ответа не последовало. — Ну и ладно, все равно у меня с собой только одна чашка.
Я закончил свой ужин и, закурив, смотрел, как догорает костер. Я жалел, что не было видно звезд. Ночь была безмолвной и холод пробирал меня до мозга костей. Он уже проглотил пальцы моих ног и теперь усердно переваривал их. Я пожалел, что не взял с собой немного бренди.
Мой попутчик по-прежнему висел на том же самом месте, когда я снова взглянул на него. Если это не явление природы, значит он послан, чтобы следить за мной. Осмелюсь ли я уснуть? Ответ был положительным.
Когда я проснулся, часы показывали, что прошло всего около часа. Все осталось по-прежнему. Так же, как и еще через сорок минут, и через два часа, когда я просыпался вновь. Утром я обнаружил, что огонек все еще ждет меня.
Этот день был такой же промозглый и серый, как и предыдущий. Я свернул лагерь и двинулся в путь.
Внезапно что-то произошло. Мой спутник покинул свою позицию слева от меня и переместился вперед. Затем он свернул направо и замер, паря в воздухе футах в шестидесяти от меня. Когда я приблизился к нему, он переместился вперед, словно предугадывая направление моего движения.
Мне это совсем не понравилось. Это выглядело так, будто некий разум, управляющий этим огоньком, насмехался надо мною, как бы говоря: — Смотри, старина, я знаю, куда ты путь держишь и как намерен туда добраться. Почему бы не позволить мне существенно облегчить тебе задачу?
Да, это был неплохой трюк, и я чувствовал себя полным идиотом. Можно было, конечно, кое-что предпринять по этому поводу, но я решил не торопиться.
Итак, я шел за ним до самого обеда. Огонек вежливо ждал, пока я покончу с едой. Так же он поступил и вечером, во время ужина.
Однако, вскоре огонек вновь изменил линию поведения. Он отплыл куда-то влево и исчез. Я остановился и с минуту стоял неподвижно, так как успел привыкнуть к нему. Может, кто-то предполагал, что у меня уже выработался условный рефлекс, и я невольно последую за ним, отклоняясь от выбранного мной направления? Что ж, не исключено.
Я подумал, как далеко завел бы он меня, представь я ему эту возможность.
Тем не менее, решив рискнуть, я расстегнул кобуру и стал ждать повторного приглашения. Никто не помешает мне повернуть обратно минут через двадцать, если не произойдет ничего интересного.
Вскоре огонек появился и повторил свой трюк. Я последовал за ним. Он парил впереди, время от времени замирая, чтобы подождать меня.
Минут через пять заморосил мелкий дождик. Хотя стало еще темнее, я все ясно видел без фонарика. Скоро я промок насквозь и, дрожа от холода, тихо ругался.
Примерно через полмили, когда стало еще холоднее, а чувство присутствия чего-то чуждого усилилось, я остался в одиночестве. Огонек исчез. Я терпеливо ждал, однако он не возвращался.
Я осторожно вернулся на то место, где я его видел в последний раз, с пистолетом в руке, настороженный и готовый ко всему.
Я случайно задел сухой сук и тот с треском сломался.
– Стой! Ради бога, не надо!
Я бросился на землю и откатился в сторону.
Крик раздался откуда-то справа, примерно с расстояния двадцати футов от меня.
Крик? Кричал ли кто-то на самом деле или это продукт моего воспаленного разума? Я не знал.
Вдруг кто-то всхлипнул, причем так тихо, что я не смог точно определить источник звука. Я медленно осмотрелся, но никого не заметил.
– Кто здесь? — негромко спросил я, чтобы мое местоположение было так же сложно определить.
Молчание. Однако всхлипывания не прекратились. Я попробовал мысленно коснуться его, но не ощутил ничего, кроме боли и растерянности.
– Кто здесь? — повторил я свой вопрос.
И снова тишина. Затем чей-то голос произнес: — Фрэнк?
Теперь уже замолчал я. Но, выждав с минуту, решил все-таки назвать себя.
– Помоги мне, — застонал голос.
– Кто ты? Где ты?
– Здесь…
Когда я понял, кто это, мурашки побежали у меня по спине, а рука сама сжала рукоять бластера.
– Данго! Данго-нож!
Теперь я понял, что произошло, но никак не мог собраться духом и включить фонарь, чтобы хорошенько все разглядеть. Хотя в этом уже не было необходимости — именно в этот момент мой блуждающий огонек решил вернуться.
Он проплыл мимо меня, поднимаясь все выше и разгораясь все ярче, пока, наконец, не замер на высоте 15 или 20 футов, сияя как сигнальная ракета. Прямо под ним стоял Данго. У него не было выбора, он мог только стоять.
Корни держали его на месте…