«Я прошу о последнем обряде. Ты говорил, что совершил его для Дра Марлинга, поэтому наверняка знаешь, как и что. Ты также сказал, что у тебя есть глиттен…»
«Я в это больше не верю. И никогда не верил. Я сделал это для Марлинга, потому что…»
«Ты — высший жрец, носящий Имя Шимбо-Громовержца из Башни Темного Дерева. Ты не сможешь отказать мне».
«Я отрекся от Имени».
«Но ты же обещал походатайствовать о моем новом посвящении на Мегапее, если я тебе помогу. А я помог».
«Все это так, но теперь уже слишком поздно — ты умираешь».
«Тогда сделай то, о чем я прошу».
«Я сделаю для тебя все, что в моих силах, кроме последнего обряда. После прошедшей ночи я в такие игры больше не играю».
Я дополз до него. К тому времени дождь перешел в легкую морось. Он честно делал свое дело, вымывая из Грин-Грина жизненные соки… Пеайнец лежал, прислонившись спиной к камню, и, по крайней мере, в четырех местах сквозь его плоть проглядывала белизна кости.
– Живучесть пейанцев поистине невероятна, — заметил я, — и все это ты умудрился заработать, когда упал тогда, прошлой ночью?
Он кивнул.
«Мне больно говорить, поэтому я вынужден продолжать общаться с тобой тем же способом. Я знал, что ты остался жив, и не позволял этому телу умереть, пока ты меня не найдешь».
Я стащил со спины то, что осталось от моего рюкзака.
– Вот, прими. Это от боли, действует на представителей пяти рас, в том числе и на вас.
Он отстранил мою руку.
«Я не хочу туманить сознание в свои последние минуты».
– Грин, я не стану совершать обряд. Я дам тебе корень глиттена, и ты можешь сам пройти его, если хочешь. Но без меня.
«Даже, если я дам тебе взамен то, о чем ты мечтаешь?»
– Что?
«Возможность снова воскресить их всех. И они не будут помнить о том, что произошло здесь».
– Ленты!
«Да».
– Где они?
«Услуга за услугу, Дра Сандау».
– Отдай их мне!
«Обряд…»
…Кати, новая Кати, которая никогда не встречалась с Майком Шендоном, моя Кати… И Ник — любитель разбивать носы…
– Это нелегкий выбор, пейанец.
«У меня нет другого выхода… и, пожалуйста, быстрее».
– Хорошо, я пройду через все это вместе с тобой, в последний раз… Где ленты?
«Когда обряд уже нельзя будет остановить, я скажу тебе».
Я рассмеялся.
– Ладно, ты мне не доверяешь, но я тебя не виню.
«Ты скрываешь свои мысли за экраном. Может, ты задумал какую-то хитрость».
– Возможно. Я сам толком не знаю.
Я достал глиттен и разломил корень на куски нужной величины.
– Мы отправимся в путь вместе, — начал я, — но лишь один из нас вернется обратно…
Пройдя сквозь холодную сырость и сквозь теплую черную мглу, мы зашагали в сумеречном свете. Здесь не было ни ветра, ни звезд, лишь ярко зеленая трава, высокие холмы и неяркое северное сияние, которое мерцало над всей линией горизонта. Казалось, что все звезды рухнули наземь с голубовато-серо-черного неба, после чего их растолкли в пыль и рассеяли по вершинам холмов.
Шли мы не спеша, тела наши снова были целы и невредимы. Могло показаться, что мы просто праздно шатаемся, но у нас была вполне определенная цель. Грин шел слева от меня среди холмов сна, навеянного глиттеном… А может, это был не сон? Все казалось вполне реальным. А наши измученные и искалеченные тела, мокнущие сейчас под дождем на голой скале — лишь полузабытый сон давно минувших дней… На самом деле мы всегда бродили здесь — а может так только казалось — и нас окутывала атмосфера мира и спокойствия. Все было почти таким же, как и тогда, когда я посетил это место в последний раз. А может, я никогда и не уходил отсюда.
Некоторое время мы пели старинную пейанскую песню, затем Грин-Грин сказал:
– Я отдаю тебе пай'бадру, Дра. Теперь мы с тобой квиты.
– Это хорошо, Дра-тарл.
– Я обещал тебе еще что-то… Ах да, ленты… Они лежат под той пустой зеленой оболочкой, что я имел честь носить все это время.
– Понимаю.
– Но они бесполезны. Я перенес их туда из тайника, где они хранились, но землетрясение, разрушившее остров, повредило их так же, как и образцы тканей. Однако, я сдержал свое слово, хотя и не лучшим образом. Но у меня не было выбора… Я не смог бы пройти этот путь один.
Я должен был по идее расстроиться, но подобные чувства здесь были неуместны.
– Ты сделал то, что должен был сделать, — успокоил я его. — Не тревожься. Быть может, это даже к лучшему, что я не смогу их вернуть. С тех пор, как они умерли в первый раз, все так переменилось. Они могли бы чувствовать себя одиноко в этом непривычном для них мире, как это когда-то было со мной. У них могло и не хватить сил бороться с этим миром. Пусть лучше все останется как есть. Назад пути нет.
– Теперь я должен рассказать тебе о Рут Лэрис, — сказал он. — Она находится в лечебнице для умалишенных в Кобочо на Дрисколле. Она зарегистрирована, как Рита Лоуренс. Ее лицо изменено, сознание — тоже. Ты должен вызволить ее оттуда и направить к хорошему доктору.
– Почему она там?
– Это было проще, чем переправлять ее на Иллирию.
– Ты никогда не задумывался, сколько боли ты причинил людям?
– Нет. Видимо, я слишком долго работал с живой материей…
– …И весьма паршиво работал. Мне кажется, в этом повинен Белион.
– Я не говорил об этом, чтобы ты не подумал, что я оправдываюсь, но мне тоже так кажется. Вот почему я пытался убить Шимбо. Именно эта часть моей личности жаждала твоей смерти. Как только Белион покинул меня, я понял, что натворил, и ужаснулся. Он должен был отправиться обратно в ничто, потому и явился Шимбо. Нельзя было позволить Белиону плодить уродство и коварство. Шимбо, кто рассыпает планеты в пространстве, как сверкающие жемчужины в океане темноты, должен был вновь вступить с ним в единоборство. Он победил и во Вселенной появится еще много прекрасных миров.
– Нет, — покачал я головой. — Без меня он бессилен, а я отрекся от Имени.
– Ты огорчен и подавлен тем, что тебе довелось пережить… Но нельзя так легко отказаться от своего призвания, Дра. Быть может, пройдет время…