– В таком случае я буду рад вас навестить в ближайшее время. Я надеюсь, что вы выкажете вашему спасителю надлежащую признательность!
Эта издевка, сказанная с улыбкой, заставила Мелани замолчать. Впрочем, она желала поскорее теперь выпутаться из этой смешной ситуации. У нее болела нога, и она была охвачена глупым желанием расплакаться. Инстинктивно она уткнулась лицом в шею незнакомца и почувствовала, что от него исходит приятный запах растения, называемого «бородач», аромат которого она вдыхала с наслаждением. Если бы она не была в таком жалком состоянии, это небольшое путешествие на руках загадочного и столь обольстительного незнакомца показалось бы ей просто чудом! Но увы, красивый рыцарь, романтический образ которого начал вырисовываться перед Мелани, прервал очарование ее мыслей своим земным размышлением:
– Вы тяжелее, чем я думал, – сказал он. – Сколько вам лет?
– Ну и вопросы же вы задаете барышне! Осенью мне будет шестнадцать…
– Так почему же вы смотрите на бал, взгромоздясь на дерево? В вашем возрасте и принадлежа к такому кругу, вы могли бы сейчас слушать неотразимого Карузо.
– Моя мать считает, что я слишком мала. Осенью будет дан бал по случаю моего шестнадцатилетия, но это будет, конечно, не такой веселый бал, как у нашей соседки…
Через несколько минут Мелани была перепоручена заботам двух лакеев в белых париках, которые завернули ее в одеяло и положили в открытую легкую коляску, в которую была впряжена ирландская лошадь в блестящей попоне. Незнакомец уселся рядом с беглянкой и взял вожжи:
– Если меня будут искать, – сказал он обоим слугам, которые ему помогали, – скажите, что я возвращусь, но ни слова о том, что здесь только что произошло! Я рассчитываю сам рассказать вашей хозяйке об этом маленьком приключении. Это ее позабавит!
– Мы ничего не скажем, господин маркиз может быть совершенно спокоен. Но больше нам ничего не нужно делать?
– Нет, спасибо, я отвезу эту юную особу к ней домой и заеду в отель переодеться. Я возвращусь к ужину! Давай, Шторм!
Красивый конь, названный Штормом, понесся как стрела. Закутанная в шотландский плед так, что он ей щекотал нос, Мелани присвистнула не очень изысканно:
– Тссс!.. Маркиз? Черт побери! Это не пустячок, как сказал бы старый Глоаген!
– Кто этот старый Глоаген? Тот, кто вас учит хорошим манерам?
– Для того, чтобы меня обучать хорошим манерам, мне нужен был бы другой! Это рыбак из Ля Виконте, который меня катает иногда в лодке, когда у Фройлейн мигрень…
– Я вас не спрашиваю, кто такая Фройлейн, я догадываюсь! А вы что, недолюбливаете маркизов? Или вы с ними никогда не встречались?
– О! Я встречала двух или трех в салоне моей матери. А также баронов, графов и прочих… Она обожает титулы.
– А вы нет?
– А зачем они нужны, титулы? От этого не становишься ни умней, ни краше. Это неплохо звучит в салоне, вот и все!
– Понятно! Вы никогда не встречали коронованных особ?
– Конечно, встречала. Одна из них, правда, когда бывала в нашем доме, она не была еще коронована, но теперь на ней есть корона. Принц Уэльский бывал два или три раза в нашем доме.
– Теперь его надо называть король Эдуард Седьмой! Скажите-ка, для особы, лазающей по деревьям, у вас неплохие связи! А вот, мне кажется, мы и приехали.
Экипаж на самом деле только что остановился перед наглухо закрытыми в этот поздний час решетчатыми воротами виллы. Целым делом было вытащить привратника из постели, и надо было Мелани покричать вместе с ее спасителем, чтоб он, одетый в халат и ночной чепец с помпоном, вышел с фонарем в руке, который совершенно был не нужен, так как с приливом ушли облака и небо очистилось, прояснилось. Он никак не мог понять, как мадемуазель Мелани, которая должна была спать в своей комнате, оказалась вдруг не дома, в компании с незнакомым мужчиной, одетым во фрак.
– Прекратите разговоры и открывайте ворота! – крикнул незнакомец с раздражением. – Я не грабитель, я маркиз де Варенн. С вашей молодой хозяйкой случилось небольшое несчастье. Было бы хорошо, если бы вы разбудили ее гувернантку и послали за доктором!
Некоторые люди, явно привыкшие командовать, умеют заставлять себя слушаться. Через мгновенье вся вилла была на ногах. Кучер выводил коляску, чтоб поехать за доктором, в то время как мажордом в домашних клетчатых тапочках и слуга взяли пострадавшую и понесли ее в комнату. В большом вестибюле раздавались тевтонские проклятия, произносимые беспрестанно Фройлейн, которая бегала по комнате, как обезумевшая курица, и в голову ей приходили лишь те французские слова, которые обещали Мелани самое строгое наказание. Она была так раздражена, что красавец-маркиз должен был вмешаться:
– Прежде чем угрожать наказанием вашей воспитаннице, – крикнул он на безупречном немецком языке, – вы бы лучше нашли для нее сухую ночную сорочку и уложили бы ее спать с грелкой. Она совсем продрогла.
Эти слова, произнесенные на ее родном языке таким четким мужским голосом, повергли Фройлейн в состояние некоего экстаза, она молитвенно сложила руки, и на ее голубые фарфоровые глаза навернулись слезы умиления. Увидев подобное, молодой человек подошел к Мелани и дружески похлопал ее по щеке:
– Я вижу, что теперь все в порядке! – сказал он весело. – Спокойной ночи, моя дорогая девочка! Я зайду как-нибудь в ближайшее время, чтоб узнать, как вы себя чувствуете!
– Большое спасибо, – сказала Мелани. – И спасибо за то, что вы меня привезли. Я надеюсь, что вы приедете вовремя к ужину.
– Это совсем не важно! Очаровательная миссис Юг-Алле знает, что я все делаю всегда не так, как Другие!
Свет вестибюля подчеркивал блеск его темных глаз, и его зубы оказались еще белее, так как оттенялись черными усами. Мелани он показался очень красивым. Да и, видимо, Фройлейн думала то же самое. Придя в нормальное состояние, она рассыпалась в благодарностях, поток которых, казалось, никогда не кончится. Мелани, которой все это надоело, громко произнесла:
– Прежде чем уйти, может быть, вы скажете, как вас зовут?
– Вы уже знаете; я назвал себя вашему привратнику. Я…
– Не вашу фамилию! А имя, которым вас крестили! Я не хочу, чтоб вы были каким-то маркизом, как другие!
Он рассмеялся и преувеличенно торжественно поклонился ей:
– К вашим услугам! Меня зовут Франсис-Альбер-Клод-Габриэль-Фердинанд-Виктор. Выбирайте! А теперь спокойной ночи, мадемуазель Мелани! И пока не лазайте больше по деревьям.
Повернувшись с легкостью танцовщика на своих каблуках, он вышел, обе женщины проводили его глазами и одновременно громко вздохнули. Полен, мажордом, понес пострадавшую в ее комнату, за ним последовала Фройлейн и уложила ее спать, предварительно сменив Мелани ночную сорочку.
Доктор вошел, ворча, в тот момент, когда гувернантка укрывала свою подопечную. Он был человеком уже пожилого возраста и не любил, чтоб его вытягивали ночью из постели, особенно в сырую погоду, так как она плохо действовала на его ревматизм. Поскольку он лечил эту семью с давних пор, то начал с того, что высказал Мелани все, что он думает о ее поведении: