– Голова под ноль не подходит, длинные волосы тоже плохо, сам не знает, чего хочет… – пробубнил Илья Михайлович.
– Есть мужчина! – встрепенулась Грязнова. – Про Вадика забыли.
– Ху из у нас Вадим? – заинтересованно повернулся к ней Волков.
– Визажист, – затараторила управляющая, – на полной ставке. Мы же не учитываем тех, кого приглашаем по договору на разовую акцию?
– Нет, они не штатные работники, – подтвердил Роман, – и в конкурсе не участвуют.
– А Вадик полностью наш! – обрадовалась Варвара Семеновна. – Он делает бесплатный макияж тем, кто покупает продукции больше, чем на семь тысяч. Милый мальчик.
– В розовых штанах со стразами? – уточнил главный секьюрити.
– К Вадику нет ни малейших претензий, – повысила голос Грязнова. – Отлично воспитан, язык подвешен, разбирается в модных тенденциях, не спасует перед журналистами, не пьет, не курит, следит за собой. И он мужчина, разбавит дамский пьедестал.
– Как его фамилия? – спросил Роман.
– Очень простая – Викторов, – сообщила управляющая.
– Погодите, он же пидор! – ляпнул Илья Михайлович.
Все, включая Йона Рево, главного парфюмера фирмы «Бак», чьи уши украшали крохотные бриллиантовые гвоздики, повернули головы в сторону начальника охраны. Француз Рево, который уже немного научился понимать русскую речь, с сильным акцентом переспросил:
– Помидор? Речь идет о томате?
– Я хотел сказать гей, – чуть смутился Лапин. – Извиняйте, господин Йон, я вас за талант круто уважаю и всегда лично вам и вашему другу Себастиану помогать готов. Но пидор… пардон, гей… никак не мужчина, а лицо нетрадиционной ориентации.
– Ну и что? – пожал плечами Андрей. – Во-первых, на Вадике не написано, с кем он спит.
– Еще как написано, – уперся Илья Михайлович, – громадными буквами.
– А во-вторых, мы продемонстрируем толерантность, – прибавил громкости в голосе пиарщик. – Вадик подходит. Уберем Олесю Скворцову – она страшненькая и неуклюжая.
– Викторова никто не выдвигал, – вознегодовал Лапин, – ни одного бюллетеня с его упоминанием нет.
Андрей посмотрел на Анну Леонтьевну.
– Может, ваши сотрудницы предложат Вадима? Если Роман Глебович попросит.
Звягин кивнул.
– Уже прошу.
Директриса филиала выпрямила спину.
– Ну, раз сам босс к нам обращается, то да. Вадим приятный человек.
– Ты его знаешь? – удивился Илья Михайлович.
– Нет. Но раз Роману Глебовичу Викторов по вкусу, значит, он прекрасный паренек, – заявила Анна Леонтьевна.
– Не понял. Почему он помидор? – встрял в обсуждение Рево.
Варвара Семеновна закатила глаза.
– О боже! Йон, перестань думать о чепухе. Вадим обожает помидоры. Ясно?
– О’кей, – обрадовался Йон. – Помидор есть его кличка, да? Шутка?
– Не совещание, а цирк! – возмутился начальник охраны.
– Итак, победители у нас – Вадим Викторов, Вика Мамаева и Алина Быстрова, – объявил Волков.
– Жаль, Олеся Скворцова за бортом осталась! – воскликнула до сих пор молчавшая управляющая первого этажа Зинаида Олеговна. – Положительная девочка.
– И попа у нее положительная, – хихикнул Андрей, – сто шестьдесят второго размера. Если Скворцова хочет побеждать в конкурсах, ей надо похудеть.
– Это притеснение по признаку… – начала Зинаида Олеговна, – э… э… по признаку фигуры!
– Нет, задницы, – сердито поправила Варвара Семеновна. – Андрей прав. Я, между прочим, давно твержу Скворцовой о необходимости сесть на диету.
– Нехорошо получается, – вздохнула завкадрами Маргарита Ивановна Соловьева. – Вадик, Вика и Алина – русские.
– А тебе китайцев надо? – возмутился Илья Михайлович.
– Это не политкорректно, – стояла на своем кадровичка. – У нас в штате есть не только православные, но и мусульмане, они обидятся, что их обошли. И журналисты могут вопрос задать: почему мы выделили только славян? Предлагаю Амину Хадашеву вместо Быстровой.
– Красивая девочка, – обрадовался Волков. – И ее национальность сразу считывается. Прекрасное решение, учтены все нюансы. Один мужчина, он же представитель секс-меньшинства, русская девушка и мусульманка.
– Зачем мы тогда деньги тратили? – зашумел Лапин. – Анкеты печатали, людей заставили свое мнение высказывать… Можно было обойтись без этой ерунды. Сами всех выбрали.
– Неправда! – возразила Зинаида Олеговна. – Вика Мамаева честно победила, а остальным на будущий год шанс дадим.
– Если к тому времени охрана человеческий облик обретет, возьмем парня из нее, – пообещал Андрей. – Теперь об артистах. Больше всего народ хочет видеть Леди Гагу, Фредди Меркьюри и Элтона Джона.
– Меркьюри же умер, – удивился Роман Глебович.
Главный секьюрити заржал.
– Может, мои парни одеколоном и не поливаются, в штанах со стразами не разгуливают, зато покойников не приглашали. Он хотят группу «Атомные зайцы».
– А мои надеются услышать какую-то девчонку по имени Короедка, – вздохнула Анна Леонтьевна. – Но, думается, Элтон Джон лучше. Леди Гагу не надо, она вульгарная. Мадонна и та интеллигентнее.
– Постарела баба, кураж теряет, уже не так на сцене зажигает, – заметил Илья. – А Гага молодая.
– Гагу, Элтона Джона, Мадонну и прочих из первого эшелона не пригласим, – подвел итог Роман, – у нас на них денег нет.
– Можно предложить им VIP-обслуживание, скидки, фото в нашем журнале, – тихо сказала Зинаида Олеговна.
Присутствующие уставились на управляющую первого этажа.
– Прекрасная шутка, – кивнул Звягин, – я оценил ее по достоинству. Полагаю, Мадонна схватится за сердце от радости, узнав, что ее снимок наконец-то украсит глянцевое издание фирмы «Бак», распространяющееся исключительно в Москве. Давайте вернемся к группе «Атомные зайцы» и певице Короедке. Степанида!
Я вздрогнула.
– Да, Роман Глебович.
– Сегодня в шесть вечера совещание, придет главный режиссер концерта, тебе надо быть непременно и рассказать о наших пожеланиях в плане сценария действа, озвучить список исполнителей.
Я растерялась.
– Мне?
Звягин побарабанил пальцами по столу.
– Похоже, тебя не предупредили?
– Простите, не успел, – смутился Волков. – Степа, ты у нас начальник штаба.
– Спасибо за доверие, – пробормотала я.
– Не волнуйся, львиная доля работы выпадет на агентство, которое нанято для организации церемонии, – улыбнулся Роман. – Ты наш координатор. Внимание всем! На совещании должны присутствовать Степанида и ее помощник, которого она сама себе подберет. Остальные свободны. Степаша, останься. Илья Михайлович, задержись.