— Я знаю. И мне очень жаль…
Много беспокойства. Полиция, и вообще.
— Я знаю… мне очень жаль…
Я могла исчезнуть.
Внезапно его охватил страх, этот демон из его детства, и впился когтями ему в горло.
— Нет, нет, ты не можешь этого сделать, пожалуйста…
Жизнь без Рани. Без нее не стоило жить.
Ты все очень осложнил…
— Нет, нет, прошу тебя, не уходи, я сделаю все, что угодно…
Она молчала. Он подумал, что она исчезла.
— Рани?
Я здесь. Я думаю.
Его охватила волна облегчения. Оно заполнило все его тело, до последнего нервного окончания.
— Все, что только захочешь. Я сделаю это.
Я знаю. Дай мне подумать.
Он ждал, затаив дыхание.
Я думаю… пришло время мне измениться.
— Как? Опять? Но ты ведь совсем недавно…
Это не имеет значения. Ты знаешь, что тебе делать. Ни о чем не беспокойся. Ты увидишь меня снова.
— Да, конечно. Увижу. Я никогда не сомневался в тебе.
Вот и хорошо. Я подскажу тебе, где я вскоре окажусь.
— Я знаю, что ты это сделаешь, но…
Но — что?
Он опять посмотрел на Рани, которая сидела на диване, и сучка блондинка обнимала ее одной рукой. Губы его возлюбленной двигались, но с них срывались совсем не те слова, которые сейчас слышала ее сучка подруга. Эти слова предназначались ему одному. И только ему. Слова истины. Сучке блондинке доставалась только старая ложь.
Он улыбнулся.
Но — что?
Услышав резкость в ее голосе, он вздрогнул.
— Эта сучка блондинка… — быстро сказал он. — Что насчет этой сучки?
А что насчет нее?
— Она сидит себе здесь, разговаривает с тобой…
Я только делаю вид, что слушаю ее и мне интересно. Ты и сам знаешь это, разве не так?
— Да…
На самом деле я хочу быть с тобой.
— Значит… Что я должен сделать?
Я не хочу ее. А дальше тебе решать.
— Правильно.
Он улыбнулся.
Ты уже знаешь, что будешь делать?
Он кивнул.
— Да.
Хорошо. Вот и сделай это. Ради меня.
И она пропала.
Он продолжал смотреть на нее. Теперь Рани была одна. Сучка блондинка встала и ушла в кухню за новой бутылкой вина. Рани посмотрела вверх. Прямо на него.
Сердце екнуло, у него перехватило дыхание. Он улыбнулся ей.
— Ради тебя…
Он вытянул пальцы в ее сторону. Он мог чувствовать ее, он гладил ее тело.
— Уже скоро, — сказал он ей. — Скоро останемся только ты и я…
Зоя не могла заснуть. Хотя, судя по тому, сколько вина они выпили с Сюзанной, как раз с этим проблем не должно было быть. Не говоря уже обо всем напряжении прошедшего дня. А на случай, если вдруг появится незваный гость, она положила рядом с кроватью большой кухонный нож, и это должно было послужить серьезной защитой. Поэтому она думала, что сразу отключится, как только ляжет. Но не отключилась. Не смогла.
Сюзанна, лежавшая на кровати рядом с ней, сразу погасла, но это могло быть результатом комбинации сразу нескольких факторов — вина, измождения и принятых таблеток снотворного. Сюзанна принимала за злоумышленника тихий скрип или потрескивание старого дома, шум любого проезжающего мимо грузовика или автомобиля.
Им не следовало оставаться здесь. Зоя это знала. Как только они нашли в холодильнике эту отвратительную вещь, им нужно было сразу же собраться и уйти отсюда. Она должна была настоять на этом. Но нет, она предоставила все решать Сюзанне, которая не хотела уезжать из собственного дома. Поэтому они и остались, стараясь успокоить друг друга и собраться с силами. Но теперь, практически посреди ночи, это уже казалось ей совершенно глупой идеей.
К тому же она проголодалась, и от этого все было еще хуже.
Под окнами проехала еще одна машина, и Зоя снова дернулась, снова невольно вздрогнула под пуховым одеялом. И в очередной раз вздохнула с облегчением, когда машина уехала.
— Это просто смешно, — сказала себе Зоя.
Она приняла решение. Она не собирается больше бояться. В квартире, кроме них с Сюзанной, никого нет. Она проверила, перепроверила, а потом еще раз проверила все запоры на дверях и окнах. Так никто в дом попасть не сможет. По крайней мере, не подняв при этом оглушительный грохот. Значит, они здесь одни. И находятся в полной безопасности.
Она по-прежнему страдала от голода.
Она откинула пуховое одеяло и встала с кровати. Голова немного кружилась от выпитого вина. Сюзанна не проснулась, она даже не пошевелилась.
Зоя пошлепала в кухню, на ходу взглянув на часы. Чуть больше трех часов. Как там говорится? «В истинном мраке ночи человеческой души всегда три часа утра» или что-то в этом роде? Вроде бы так. И кто же это сказал? Скотт Фитцджеральд, кажется? Что ж, подумала она, осматривая кухню и глядя на полоски желтого света натриевых ламп уличных фонарей, пробивавшегося через щели оконных жалюзи, в этом что-то есть.
Она подошла к холодильнику, открыла его, втайне обрадовавшись горевшему там беззастенчиво яркому свету, и заглянула внутрь. Продуктов у Сюзанны было немного. Сыр, молоко, немного недоеденных макарон, остатки салата. Пара бутылок белого вина. От сыра ночью снятся кошмары, подумала она, но потом засомневалась. Чтобы видеть кошмары, нужно, по меньшей мере, заснуть. Ей это подойдет.
Взяв кусок чеддера, она выпрямилась и, закрыв дверцу холодильника, обернулась.
И застыла на месте как вкопанная.
Ей показалось, что через дверной проем скользнула какая-то тень. Кто-то прошел через коридор?
Сердце ее выскакивало из груди.
— Сюзанна?
Никто не ответил.
Зоя огляделась по сторонам. Это было невозможно. Она сама заперла двери и окна, а потом проверила и еще раз перепроверила их. Никто не мог попасть в дом. Она бы это услышала.
Она стояла неподвижно и прислушивалась.
Тишина.
Должно быть, это какая-то игра света. Просто показалось, фокусы периферийного зрения. Разыгралось перегруженное воображение. Да. Так оно и есть.
Но все-таки…
Нож. Она оставила его в спальне. Это была единственная острая вещь в кухне, в плане хозяйственности Сюзанна была человеком безнадежным. Зоя должна забрать его, просто на всякий случай. С ножом в руке она будет чувствовать себя в большей безопасности.