Последние слова были пропитаны ядом.
— Очень смешно, — сказал Фил. — Видите, я просто умираю со смеху.
В глазах ее блеснул огонь.
— Вы считаете себя умным, да? Вы и вправду так думаете?
Ее руки обрушились на него. Она хлестала его по лицу, царапала ногтями.
— Вправду? Вправду?
Она продолжала бить его. Потом, вцепившись острыми ногтями в его щеки, она разодрала их до подбородка.
Филу хотелось закричать, завопить что есть мочи прямо ей в лицо. Но, несмотря на обжигающую боль, ему все же удалось сдержаться. Он не доставит ей такого удовольствия.
— Вправду? — Она продолжала выплевывать это слово ему в лицо.
— Нет, — наконец сказал он, жадно хватая ртом воздух. — Нет. Я… я так не считаю…
Она опустила руки. Они были в крови, под ногтями остались куски его кожи. Она внимательно изучала их, как будто только что прошла сеанс дорогого маникюра. Потом кивнула, словно удовлетворившись результатами. И опять переключила свое внимание на Фила.
— Хорошо, — сказала она с улыбкой. — Я рада слышать это.
— И все-таки, — медленно сказал Фил, превозмогая мучительную боль в лице, — зачем вы… делаете то… что вы делаете?
— Вот и молодец, хороший мальчик. Делаете то, что вам говорят. — Она снова перешла на шепот. — Люблю это в мужчинах. На самом деле я этого просто требую. — Она воздела руки к небу, словно беря на себя ответственность за все происходящее. — Все очень просто. Чтобы доказать одну вещь.
— Какую именно?
— Свое превосходство. — Эти слова были произнесены нараспев.
— Превосходство надо мной?
— О, конечно, над вами. Но также и над всеми остальными. Над всеми. Я являюсь воплощением ницшеанской концепции Сверхчеловека из плоти и крови. Или точнее — Сверхженщины.
— И как же… вы всего этого достигаете?
— Я… подчиняю людей своей воле. Заставляю их выполнять свои приказы. Заставляю их делать… — Театральным жестом она небрежно взмахнула кистью руки. — Все, что мне пожелается.
— И даже убивать?
Она снова нагнулась к нему. Фил чувствовал на своем израненном лице ее горячее дыхание.
— О да, — прошептала она, слизывая его кровь со своих ногтей, — особенно убивать…
— Что… что вы имеете в виду? — Тернер выглядел сбитым с толку, даже испуганным. — Это был… это был просто солдат. Просто солдат, которого нашла Фиона. И которого мы могли использовать в своих целях.
— Нет, Марк, не все так просто. Это был брат Адель Харрисон.
Тернер замотал головой.
— Не может быть. Вы лжете. Ее брат погиб в Афганистане. Подорвался на фугасе. Самодельное взрывное устройство. Она мне сама рассказывала.
— Она всем так говорила, Марк. Потому что в это было легче поверить, чем в то, кем он стал на самом деле.
— Насильником и убийцей, — сказала Марина в ухо Микки. Тот кивнул.
— Да нет же… нет… вы обманываете. Она предупреждала меня… Фиона говорила, что вы будете это делать, обязательно попробуете что-то в этом роде. Начнете играть во всякие свои психологические игры, попытаетесь влезть в мои мысли…
Он поставил локти на стол, оперся головой на руки и принялся стиснутыми кулаками растирать себе виски.
Микки нагнулся вперед и заговорил спокойным тоном. Сейчас не было необходимости кричать или повышать голос, нужно было просто донести значимость своих слов.
— Марк, я говорю правду. Это она лгала вам, приятель.
— Нет… нет…
— Да.
— Она не стала бы этого делать…
— Он ускользает, — сказала Марина. — Не отпускайте его, заставьте говорить. Если он сейчас уйдет в себя, мы его потеряем. Верните его обратно, Микки.
Микки кивнул.
— Ладно, давайте вернемся немного назад. Расскажите мне, для чего вы хотели его использовать.
Снова сбитый с толку, Тернер непонимающе поднял глаза.
— Что?
— Ну, этого Аспида, как вы его называете. Расскажите, для чего он был вам нужен. Что вы с ним сделали.
— Мы… запрограммировали его.
— Зачем?
— Чтобы он делал то, что мы хотим. Чтобы доказать, что мы это можем.
— И что же вы хотели? Что вы заставляли его делать?
— Мы превращали его… во все, что угодно. Правда.
— В оружие?
На губах его снова появилась насмешливая улыбка.
— За нас это уже успешно сделала доблестная британская армия.
— И вы просто довели этот процесс до логического завершения?
Тернер пожал плечами и промолчал.
— Ладно, вернемся к программированию. Как вы это делали?
— Мы говорили ему… говорили то, что он хотел слышать.
— И что же это было?
— Рани. Так звали переводчицу, которую он убил. Ту женщину. Мы сказали ему, что она по-прежнему жива. И по-прежнему… по-прежнему любит его. — Он опять засмеялся. — И он в это поверил, придурок.
— Как это все происходило?
— Она разговаривала с ним.
— Каким образом?
— С помощью своего «БлэкБерри». Набирала текст. Мы сказали ему, что это с ним общается дух Рани. Он должен был себе представить, что слова, которые появляются у него в телефоне, он слышит в своей голове. А чтобы отвечать ей, он мог тоже набирать текст.
— И он верил в это?
— Ну да, такой доверчивый идиот.
Микки откинулся назад и вздохнул. Такого поворота он не ожидал. Это было уже слишком много. Он не знал, как с этим справиться. Он бросил быстрый взгляд на зеркальное стекло, надеясь, что Марина заметит его сигнал.
— О господи, — сказала она в ухо Микки. — Должно быть, этот солдат является… дайте-ка сообразить… личностью в каком-то пограничном состоянии? Психопатом? Психопатические тенденции тут определенно присутствуют. Что-то из этой области. Я слишком мало знаю о нем. Спросите, как они его убеждали.
— А как вы убеждали его, что с ним говорит действительно Рани? Кто-то же должен был выдавать себя за нее.
— Он верил, потому что у него в жизни не так много осталось и потому что он хотел в это верить. Она была единственным, что у него есть. — Он на мгновение задумался. — И еще она говорила ему то, что он хотел услышать. Что она возвращается к нему. И ему нужно просто ее найти.
— Найти ее? Это как?
— Она может находить свое воплощение в разных телах. Ему говорилось, где она находится и как выглядит. Что дух Рани живет внутри какой-то женщины. И он должен следить за ней, пока ему не будет сказано что-то другое.