Даша вскочила и обхватила себя руками за плечи. Ее била дрожь. Это была дрожь предвкушения. Или на нее так подействовало собственное коварство?

Когда Олег, по обыкновению, влетел в кабинет, он застал Дашу в странном расположении духа.

– Что с тобой? – сразу же спросил он. – Выглядишь так, будто у тебя температура.

– Я просто размышляла. – Даша подошла и положила ладони Олегу на грудь.

Обычно на работе она себе такого не позволяла. Но сейчас был особый случай – время поджимало. С каждой минутой возможность забронировать номер в гостинице и купить билеты на ближайший рейс уменьшалась. В конце концов, сейчас самый разгар летнего сезона, а не какое-нибудь жалкое охвостье осени.

– О чем ты размышляла? – спросил Олег и коротко поцеловал ее в губы.

– О том, имею ли я на тебя влияние, – улыбаясь, ответила Даша.

– Не говори глупостей. Конечно, имеешь.

– Я подразумеваю не мелкую уступку вроде той, кому первому идти в душ, – не сдавалась Даша, глядя Олегу в глаза. Она попыталась пустить в ход все свое обаяние.

Хотя, если сказать честно, она никогда не чувствовала в Олеге никакого особого отклика, даже если начинала откровенно кокетничать.

– А что ты имеешь в виду?

– Хочу предложить тебе совершить безумство и опасаюсь, что ты недостаточно увлечен мною для того, чтобы согласиться.

Олег поднял вверх брови и пошутил:

– И ты говоришь это после всего, что между нами было? Конечно, я тобой увлечен. И еще как! Приказывай, моя госпожа.

– Ты можешь на пару дней оторваться от бизнеса? – волнуясь, спросила Даша. – Что, если бы мы прямо сегодня купили билеты и улетели на море? Например, в Черногорию. Там сейчас так замечательно, ты даже себе не представляешь. Я никогда не видела Адриатического моря! И мы еще никуда не ездили вдвоем.

– Даш, но почему именно сегодня? А не в выходные, например?

«Потому что до выходных твоя любимая Серафима вполне может успеть решить все свои дела и смыться».

– Мне очень, очень хочется именно сегодня, – ответила она. – Женский каприз.

Олег раздумывал не больше секунды. Почему-то он сразу вспомнил Наталью с ее сакраментальным: «Ты ничего не вкладываешь в отношения». Ему не хотелось, чтобы когда-нибудь Даша тоже его упрекнула. После него должны остаться не только подарки, которые можно вернуть, но и кое-что гораздо более важное.

– Я согласен, – сказал он и улыбнулся уголками губ.

Даша вспыхнула:

– Нет, правда?

– Правда-правда. Только тебе придется самой подготовиться к нашему бегству – а я начну закрывать срочные дела, договорились?

– Договорились!

Даша сияла. Она не ожидала, что ей удастся так быстро добиться своего. Это был добрый знак. Хорошо бы и дальше все пошло так же гладко.

– Сейчас я запишу для тебя телефон турагентства, услугами которого уже давно пользуюсь, они сделают для нас все возможное и невозможное, – пообещал Олег.

– У меня нет купальника, – неожиданно вспомнила Даша.

А она должна быть неотразимой! Там солнце, пляж, красивые девушки…

– Сходи в магазин. Не забудь, мне нужно еще пристроить Бульку. Хорошо, что мама в Москве, пес ее просто обожает. Эх, и задала же ты мне задачку! Учитывая, что Серафиму пришлось отпустить… У нее, знаешь ли, бабушка при смерти.

– Серьезно? – невинно спросила Даша. – Наверное, бабушка очень старая, а Серафима ее сильно любит?

– Знаешь, бабушки – это особый случай. Старые или не старые, но они наши.

«Серафима твоя – тоже особый случай, – подумала Даша. – Ну, ничего, ты скоро узнаешь, что она за штучка».

Глава 10

Серафима вышла из автобуса, который вывез пассажиров на летное поле, и мрачно посмотрела вверх. Маленькое ослепительное солнце, словно гвоздь, было вбито посреди светло-голубого неба. Легкий ветер трепал волосы и щекотал подбородок. Пассажиры цепочкой потянулись за служащей аэропорта, которая бодро вела их к самолету. Самолет принадлежал Черногорской авиакомпании и был маленьким, как автобус, который схватили за нос и вытянули.

– А вы уже летали на таких самолетах? – спросил Серафиму мужчина с внушительным портфелем, стоявший рядом с ней. За стеклами его очков металась паника.

– Это немецкий самолет, называется «фоккер», – важно сказала Серафима, которая знала только то, что ей рассказали в туристической фирме. – У него хорошая репутация.

– Мы же будем низко лететь, – с надеждой подхватил мужчина. – Если что – спланируем.

– Конечно. И не забудьте взять в руки картонку, – насмешливо добавил высокий парень с висящей на плече сумкой для лэп-топа. – Чтобы планировать.

Серафима посмотрела на него укоризненно, но тот только пожал плечами. Всходя по трапу, она оглянулась на здание аэропорта. Не совершает ли она глупость, бросаясь вслед за мужчиной, для которого, судя по всему, семья и отношения не имеют особого значения? Ее нетерпеливо подтолкнули в спину. Серафима хмыкнула. Она только один раз в жизни была за границей – тетки-Зоины знакомые брали ее с собой, когда возили на автобусах по Европе группу детей, занимающихся бальными танцами. Они проехали по Франции, Италии, Германии и Австрии. Серафима успела наглотаться впечатлений, словно жадная утка желудей. И одно усвоила крепко – в Европе никто и никогда не станет подталкивать вас в спину, если вы замешкались. Только русские не видят в этом ничего особенного. Ну, подтолкнул. А чего она, дура, рот разинула?

Место оказалось возле иллюминатора. Серафима сразу стала смотреть в окно, и когда самолет тронулся с места и начал выруливать на взлетную полосу, ей показалось, что она едет в машине. Ее соседкой оказалась высокая статная дама с пучком на макушке, которая долго вздыхала и возилась, прежде чем ей удалось пристегнуться ремнем. Справившись с этим делом, она стала копаться в огромной сумке. Достала флакончик спрея от насморка и по очереди оросила каждую ноздрю.

– Чтобы уши не закладывало, – объяснила она взглянувшей на нее Серафиме. – Хотите?

– Нет, спасибо, у меня еще никогда ничего не закладывало.

Это было правдой, потому что на самолете она летела первый раз в жизни.

Соседка все никак не могла успокоиться. Она шуршала обертками леденцов, потом набросала в рот целую горсть. Когда самолет разогнался и взлетел, леденцы все еще стучали о ее зубы. «Ух ты!» – про себя ахнула Серафима, почувствовав, как ее вжало в кресло. Кто-то огромный и невидимый сжал все ее внутренности, а потом мягко отпустил. Вероятно, это был сам Господь Бог. Конечно, он. Кто еще мог позволить металлической штуковине с неподвижными холодными крыльями взлететь так высоко?