– И ты обещала написать ему сообщение, – напомнила Тоня, сдвинув брови. – Смотри, не обмани, а то он решит, что это я во всем виновата. Не хочу попасть в черный список младшего босса.
– Я напишу ему попозже, а то он сразу потащит меня ужинать, а я еще обед не переварила.
И она отправилась гулять. Заходила во все приглянувшиеся магазинчики и лавочки и в итоге накупила кучу безделушек. Нагруженная пакетами, она слонялась по центру города и наслаждалась ничегонеделаньем. Ей было хорошо одной. Она чувствовала себя свободной. Дышалось легко, а настроение взмыло вверх. Возможно, она вообще по натуре одиночка? И ей не нужны никакие романы, страсти-мордасти, которые только деморализуют ее и превращают – как там сказала мудрая старшая сестра? – в смесь розовых соплей и жалости к себе.
Когда начало смеркаться, Варя против воли принялась размышлять о Глебе и о предстоящем ужине. Она снова вышла на главную пешеходную улицу и двинулась в сторону гостиницы. От мощной иллюминации захватывало дух. Рождественская елка на Мариенплатц была усыпана огнями, от нее невозможно было оторвать глаз. На площади собралось море людей, повсюду продавали жареные каштаны. Туристы снимали варежки и перчатки, чистили каштаны и ели прямо на ходу. «Это самый счастливый момент в моей жизни, – вдруг подумала Варя. Глаза ее наполнились слезами восторга. – Счастливее уже не будет. Я все время вляпываюсь в какие-то сложности, утопаю в страданиях. И вот опять собираюсь нырнуть, как в омут, в новые отношения. Но сейчас мне так хорошо!»
Чтобы продлить очарование вечера, она зашла в кафе и заказала кофе, а к нему штрудель. Народу было мало, посетителей обслуживал добродушный старик с полотенцем на плече. Он перебросился с Варей несколькими словами и пожелал приятного вечера. Штрудель плавал в целом море ванильного соуса, к нему прилагалась большая ложка. Кофе был украшен взбитыми сливками, сверху лежала вишня с засахаренным хвостиком. Варя положила ее в рот и закрыла глаза.
Чего уж греха таить – она на пороге нового романа. Ужин с Глебом – это только начало событий. Глеб не такой мужчина, который готов месяцами ходить вокруг да около. В нем кипит жизнь, а страсть варится на медленном огне, словно смола. Когда придет время, он без раздумий перевернет кипящий котел, и тогда ей не спастись. Хочет ли она этого?
По дороге в отель Варя уговорила себя, что хочет, но просто трусит. Позже, некоторое время спустя, они с Глебом еще посмеются над ее страхами! Довольно быстро она добралась до места. Стеклянные двери раздвинулись перед ней, и Варя вошла в холл отеля, постаравшись стряхнуть с себя нерешительность вместе со снегом, запорошившим одежду.
Подойдя к стойке, она попросила ключ от номера. Портье засуетился. Держа ключ в руках, он все не отдавал его, расспрашивая, понравился ли Варе город.
– А не интересуют ли вас экскурсии? Это очень познавательно, – сообщил он. – И приятно. Мы работаем с экскурсионным бюро. И сейчас у них огромные скидки!
Варя отказалась, и тогда он предложил ей взять для себя бесплатно туристическую карту с отмеченными на ней достопримечательностями. Она поблагодарила и положила карту в сумку. Однако портье не отставал:
– Не желает ли мадам заказать что-нибудь в номер? Кофе, чай? У нас есть свой кондитер, он готовит чудесные десерты. Есть сладости специально для русских гостей.
«Тульские пряники, что ли?» – хотела спросить Варя, но потом решила, что немец не поймет юмора, и только хмыкнула. Портье тем временем отвлекся на телефонный звонок. Извинился и взял трубку. Разговаривая, искоса смотрел на Варю. С огромным трудом ей удалось выцыганить у него ключ. Она не знала, что и думать по этому поводу. Может быть, он специально?
Варя повернулась, чтобы идти к лифту, и обмерла. Так и есть! Портье точно все подстроил! Он намеренно задерживал ее возле стойки. Со стороны лифта прямо на Варю шел… Филипп Чандлер! Смутившаяся знаменитость. На нем был джинсовый костюм, по моде драный, под курткой – расстегнутая почти до пупка рубашка. На гладкой безволосой груди – медальон на длинной цепочке.
Позади него, на расстоянии вытянутой руки, синхронно шагали двое охранников. Чандлер пристально посмотрел на Варю и криво улыбнулся. Она сглотнула и осталась стоять на месте. Ей казалось, что он сейчас в нее врежется, но в самую последнюю секунду тот свернул в сторону. Он прошел в паре сантиметров от нее, и она почувствовала, как он вложил в ее руку какую-то бумажку. А потом, как ни в чем не бывало, обратился к портье. Он говорил о какой-то ерунде: о рубашках, сданных в прачечную, о виски в мини-баре…
Варя некоторое время стояла, не оборачиваясь, сжимая в кулаке записку. Разумеется, это записка, а не фантик от конфеты! Надо уходить отсюда, пока не поздно. Не кричать же на весь отель: «Что это вы сунули мне в руку?» Варя двинулась к лифту, по дороге несколько раз споткнувшись непонятно обо что. Нажала на кнопку. Огромного труда ей стоило не оглянуться по дороге.
Лифт приехал, урча, как домашний кот. Вместе с Варей в кабинку вошел долговязый юноша с тощей шеей и выступающим кадыком. Не обращая на него внимания, Варя разжала руку и достала бумажку. Развернула. Пакеты с покупками мешали ей невероятно, но любопытство оказалось сильнее. На бумажке был нацарапан номер комнаты, внизу красовалась фраза: «Жду тебя вечером, Филипп».
Варя успела бросить на записку только один взгляд. Лифт остановился, и как только двери начали открываться, ехавший с ней вместе юноша одним молниеносным движением вскинул руки. Послышались характерные щелчки, вспышки фотокамеры на секунду ослепили Варю.
– Ах ты, гад! – крикнула она по-русски, позабыв про то, что находится в чужой стране. И замахнулась пакетами.
Папарацци привычно прикрыл голову руками и, выскочив из лифта, бросился к лестнице. Хлопнула дверь, послышался дробный стук каблуков. Что было делать? Бежать за ним, звонить портье? Варя была уверена в том, что портье получил мзду за то, что позволил репортеру ошиваться в холле и наблюдать за происходящим. Возможно даже, он сам зазвал его в отель, пообещав, что вскоре там кое-что произойдет.
«Боже мой, это просто невероятно! Неужели я так приглянулась Филиппу Чандлеру, что он решил причислить меня к сонму своих поклонниц?» – лихорадочно размышляла Варя, почти бегом преодолевая последние метры до номера. Влетела внутрь, захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной. Потом стащила с себя сапоги и прошла в комнату. Бросила пакеты на кровать и торопливо избавилась от верхней одежды. Еще раз прочитала записку. Невозможно поверить, что она поразила в самое сердце рок-звезду. Просто бред!
Словно желая проверить, не случилось ли с ней каких-нибудь удивительных превращений, Варя отправилась в ванную и включила все имеющиеся в наличии лампы. Попробовала взглянуть на себя со стороны, чужими глазами. Румяная, кудри во все стороны, глаза из-за синего свитера отливают голубизной… Да нет, это именно она, обычная она, не слишком-то красивая, если честно. Таких девушек на улицах – пруд пруди! Легко поверить в то, что в нее влюбился Глеб – они сослуживцы, видятся каждый день, общаются. Она могла покорить его шармом, милыми привычками, улыбкой… «Но я точно не из тех девушек, при виде которых мужчины падают и сами собой в штабеля укладываются! – размышляла Варя. – Но как тогда объяснить эту записку? Утром этот Чандлер заметил меня и смутился, совершенно точно. Может быть, именно потому, что узнал? Мало ли, вдруг у него потрясающая память на лица!»