– Филипп? – хмыкнул Ярослав.
– Да, Филипп. Его так зовут. Я же не называю его Филиппушкой! Ты ко мне придираешься и не даешь сосредоточиться.
– Хорошо, я буду молчать. – У Ярослава был все тот же отстраненный тон. Хотя капелька вредности в нем все же появилась. Она вдохнула в Варю новые силы.
– Филипп обежал взглядом толпу и увидел меня. Возможно, он сразу вспомнил, где мы встречались, или вспомнил потом, но все-таки среагировал – слегка смутился. Репортеры это заметили и начали делать снимки и строить предположения. Кто я такая? Почему Чандлер потупился, встретившись со мной взглядом?
– И почему же?
– Не торопи события! Чандлеру интерес репортеров к моей персоне был только на руку. Дело в том, что год назад разразился скандал – его обвинили в связи с продюсером…
– Мужского пола?
– Вот именно! А потом в связи с футболистом, который являлся лицом чего-то там и был трижды женат – сначала на манекенщице, потом на официантке, а в последний раз – на всемирно известной актрисе. Актриса стояла на ушах, футболист пытался отравиться, и Чандлер вынужден был из последних сил защищать свою репутацию. Он спешно женился на какой-то своей старой подруге, но папарацци их разоблачили, доказав, что свадьба – не более чем рекламный трюк. Его агент рвет на себе волосы, и тут вдруг прямо на голову бедолаге сваливаюсь я.
– Очень интересно. – Ярослав пригубил вино, которое принес официант, и одобрительно кивнул.
Варя дождалась, пока наполнят ее бокал тоже, и сделала большой жадный глоток. Вино было отменным, но ей не хотелось отвлекаться и обсуждать нюансы вкуса.
– Тут-то Чандлер и сообразил, что, затратив минимум усилий, можно состряпать вполне правдоподобную историю о нашей сумасшедшей любви. Во-первых, мы во второй раз оказываемся в одном и том же отеле. Сначала в Лондоне, теперь вот в Мюнхене. И еще Чандлер за последний год дважды приезжал в Россию. Ухитрился, кстати, ускользнуть от сопровождающих. Вероятно, напивался в каких-нибудь барах. Но теперь это только сыграло ему на руку. Якобы он тайно встречался со мной.
– Но ты же не замужем, – напомнил Ярослав. – Почему ваш роман должен обязательно оставаться тайным?
– Потому что у меня есть жених. Он олигарх, а имя его не может быть предано огласке.
– Ого, Тучина, как ты, оказывается, высоко взлетела!
В Вариной душе расцвели розы. Ярослав оттаял! Он снова смотрел на нее с прежним выражением. И она не променяла бы этот взгляд ни на какие богатства мира.
– Чандлер заплатил папарацци, – оживленно продолжила она, – и подкупил портье, чтобы тот сообщил ему, когда я вернусь в отель. Как только я вошла, портье позвонил ему, он спустился в холл и сунул мне в руку заготовленную записку. А репортер потом сфотографировал ее.
– Как ему это удалось?
– Он вошел вместе со мной в лифт, – ответила Варя. – Мне и в голову не приходило от кого бы то ни было прятаться!
– Выходит, «контрольным выстрелом» стала прогулка Чандлера по карнизу, – подытожил Ярослав.
– Вот именно! Для журналистов этого было более чем достаточно. И они отлично порезвились, сочинив миллион статеек, которые на самом деле не стоят и выеденного яйца.
– Сдается мне, что ты, Варвара, получила от этого массу удовольствия.
– Как я могла получить удовольствие, когда мой босс на меня наорал, обвинив в том, что я подмочила репутацию его фирмы?
– Тебе несут твою треску с сарделькой, – вместо ответа сказал тот.
– Не треску с сарделькой, а копченую форель с маринованной черной колбаской, – нравоучительно заметила Варя. И мечтательно добавила: – Еще два года назад я и подумать не могла, что окажусь в Мюнхене и буду есть такую вкусноту в ресторане!
– Пока я не взял тебя на работу, – подсказал Ярослав. – И теперь ты вовсю пользуешься моей добротой.
Они просидели в ресторане еще полтора часа, и Варе было так хорошо, что она насмерть забыла про свою основную цель – выведать у босса хоть что-нибудь про Диану. Она спохватилась только, когда Ярослав посмотрел на часы и изумленно воскликнул:
– Ого, как ты меня заболтала, Тучина! Полагаю, ты не просто так изображала Шехерезаду и усыпляла мою бдительность.
– Не просто так? – нахмурилась Варя.
– У тебя была тайная цель – съесть под сурдинку как можно больше десертов.
– Это месть за то, что ты заподозрил меня в романе с Чандлером.
– А разве у тебя не может быть романа? – поднял брови Ярослав.
– Да что ты! Я просто создана для романов, – отшутилась Варя. – А уж теперь, после того как мое имя попало в западную прессу, от кавалеров вообще отбоя не будет.
Они вышли на улицу, из стоячего тепла в летучий мороз, и замерли от восхищения. С неба медленно падал снег, покрывая деревья и дома густой кисеей. Луна, закутанная в вату облаков, дрейфовала в сторону Старой ратуши. Когда налетал ветер, она ворочалась, и по темным стеклам витрин пробегала опаловая дрожь.
Они довольно быстро вышли на Мариенплатц и зашагали к крепостным воротам. Людей было немного, туристы неторопливо расходились по отелям. Варя не решилась взять Ярослава под руку. Она просто пошла с ним рядом, стараясь шагать широко, как он. Оба молчали, и в этом молчании Варе чудилось что-то особенное. Она старалась прогнать из головы все мысли, лишь бы не спугнуть прекрасное ощущение. На душе у нее вдруг стало легко, и она бросила быстрый взгляд на своего спутника.
И испугалась. Он шел с искаженным лицом, будто ему было больно, и смотрел прямо перед собой. Кажется, он даже не осознавал, что идет не один. Варя словно выпала из его сознания. Ей стало не по себе. Она не знала, какие демоны его мучают и как вернуть его к действительности.
Тогда она все-таки просунула свою руку под его локоть и почувствовала, как он вздрогнул. И даже хотел что-то сказать, что-то, несомненно, важное, но не успел. Их окликнули. Раздался сочный, яблочный хруст снега, и рядом с ними возник запыхавшийся Глеб Лаленко.
– Яр, Варя! А я вам кричу-кричу, а вы не слышите. Идете, как глухие, даже смешно.
Он задыхался от быстрой ходьбы, изо рта валил пар.
– Где это вы были в такое время? Да еще вдвоем? – Он улыбался, но глаза его не смеялись. Зрачки расширились, как у зверя, готовящегося к атаке, а белки налились желтизной. Их прожилки копировали лунный узор.
– Варя, ты же обещала меня ждать. Я соскучился! – Он наклонился и крепко поцеловал ее в губы, одной рукой сильно прижав к себе.
Варя ничего не почувствовала. Она смотрела на него ошарашенно, словно на Терминатора, выпрыгнувшего в настоящее из другого времени. Сейчас ей казалось, что она не имеет с Глебом ничего общего. Он был живой, хищный и напористый; он разрушал их с Ярославом хрупкую близость с удивительной яростью, как будто крушил топором антикварную мебель.