Весь оставшийся день она работала машинально, а мысли, получив полную свободу, вихрем кружились у нее в голове. Хезер больше не обманывала себя.
Вечером Даниель спросил ее, когда его папа вернется домой, на что Хезер уклончиво ответила: «Попозже, может быть, в десять или одиннадцать часов».
Шел всего девятый час, когда она услышала, как хлопнула входная дверь. В этот момент Хезер наливала бокал вина на кухне, пытаясь вникнуть в сюжет глупого сериала, который показывали по телевизору.
Снимая на ходу пиджак, Лео направился на кухню. Он покинул зал совещаний сразу же после окончания деловой встречи, отклонив предложение отпраздновать вечером заключение выгодной сделки, и всю дорогу до дома своей матери провел в каком-то странном, приводящем его в замешательство напряженном предвкушении. Ему даже захотелось остановиться около одного очаровательного цветочного магазинчика, расположившегося на обочине окрестной деревни, чтобы самому подобрать букет цветов для Хезер. Но в последний момент он смог подавить в себе этот чрезвычайно странный порыв — подобными вещами обычно занималась его секретарша.
Однако, стоило признать, о садоводстве он знал теперь гораздо больше, чем прежде, — после того, как с некоторым удивлением выслушал рассказ Хезер о всех цветах, которые росли в ее саду. Она рассмеялась, когда он заметил, что если женщина в ее возрасте знает латинские названия всех растений — это плохой признак.
Лео улыбнулся, когда заметил, как вспыхнули щеки Хезер под его собственническим взглядом.
Но все должно было идти своим чередом. Он налил себе бокал вина и спросил о Даниеле:
— Он спит? — Лео достал билеты на футбольный матч из нагрудного кармана и помахал ими перед ней в воздухе. — Никогда не видела золотое напыление? Вот, посмотри. — По-прежнему не сводя с Хезер глаз, он положил золотистые билеты на кухонный стол и неспешно привлек ее к себе, прошептав, уткнувшись лицом в ее волосы, что думал о ней целый день.
Вот поэтому, подумала Хезер, она и оказалась перед ним совершенно беззащитной. Его нежные слова и ощущение его тела, прижимавшегося к ней, были смертельным оружием. Задрожав, она хотела высвободиться, но вместо этого бессильно прильнула к нему, все еще держа бокал вина в руке.
Лео взял у нее бокал, поставил рядом на стол и сделал то, о чем мечтал с тех пор, как уехал из дому в несусветную рань, в половине шестого утра. Он поцеловал ее так трепетно и нежно, что она всхлипнула и теснее прижалась к нему.
Лео возбудил ее. Он расстегнул пуговицы на ее кофточке, и его рука обхватила ее грудь. Она даже не попыталась остановить его. Хезер застонала, когда он стал пощипывать кончик ее соска. Когда он облизал пальцы, а затем снова прикоснулся к ее напрягшемуся соску, Хезер показалось, что влага проникла в каждую часть ее тела, и вскоре она почувствовала себя тряпичной куклой.
— Эти золотые билеты на футбольный матч могут подождать до утра, — задыхаясь, произнесла Хезер, отодвигаясь от него. Ее обнаженная грудь все еще выглядывала из кофточки — в том месте, где он расстегнул пуговицы, большой розовый сосок поблескивал от прикосновения его влажных пальцев. Она торопливо застегнулась и рванулась к столу, схватив свой бокал. — Я не знала, когда ты вернешься, поэтому сказала Даниелю, чтобы он тебя вечером не ждал.
— Я приехал как только смог, — резко произнес Лео, вспомнив о том, с какой поспешностью он покинул зал заседаний и направился к своему автомобилю. Сделав глоток вина, он одарил Хезер одной из своих хищных улыбок, от которых все ее тело охватывала дрожь. Подойдя к двери кухни, он тихо закрыл ее. — Обычно я отмечаю сделку в ресторане со своей командой. Но сегодня вечером я думал только о том, чтобы поскорее вернуться сюда. Объясни мне это, если хочешь.
Прежняя Хезер — та, которая существовала еще вчера, — растаяла бы от счастья, услышав подобную оценку ее сексуальной привлекательности. Сердце ее забилось бы в груди, в крови загорелся бы огонь. И ей не нужны были бы никакие объяснения. Она подошла бы к тому месту, где он сейчас стоял, поднялась бы на цыпочки, прижалась бы, млея, к его твердой груди, запрокинула бы лицо, прикрыв глаза, и позволила бы своему телу делать то, что хотело оно и что хотел Лео.
Новая Хезер, однако, повернулась к плите и сконцентрировалась на соусе, который готовила для себя, подумав при этом, что лучше бы Лео поел в Лондоне, прежде чем вернуться в деревню.
— Тебе не надо было торопиться, — сказала она, обращаясь к густому болонскому соусу. — Я прекрасно понимаю, что у тебя много работы в Лондоне и поэтому ты не можешь находиться здесь постоянно. Не забывай, я была замужем за трудоголиком. — Хезер не смела повернуться, потому что знала: если она взглянет на него, то ее воля будет сокрушена в ту же секунду, когда она увидит его — высокого, стройного и сексуального до невозможности.
Лео нахмурился. Это был совсем не тот страстный отклик, к которому он уже привык и который воспринимал как само собой разумеющееся. Может быть, у нее критические дни? Лео, пропустив ее замечание мимо ушей, пересек кухню, почти не заметив, как напряглась Хезер.
— Ты была замужем за насекомым, — с презрением произнес он.
Обняв ее, он склонился к ее шее и прикусил зубами чувствительную кожу. Хезер была вся такая упругая, пышная, и он с вожделением представлял себе, что находится у нее под одеждой. Когда они в первый раз легли вместе в постель, она была невероятно возбуждена, но все еще не уверена в себе. У нее было очень мало сексуального опыта, как она потом призналась ему, и Лео тронула эта неискушенность. Но после того, как все ее защитные барьеры рухнули, она стала самой страстной, самой потрясающей, самой горячей любовницей. Он никак не мог насытиться ею. Очень часто в разгар рабочего дня Лео прерывал свою работу и шел к ней, чтобы забыться в ее роскошном теле.
Хезер не отвечала. Желание вспыхнуло в ней словно огонь, и она прильнула к Лео спиной, перестав размешивать соус, который был для нее последним средством удержать свои чувства под контролем. Она услышала свой слабый стон, когда его руки стали блуждать по всему ее телу, расстегивая кофточку и обнажая груди — полные, зрелые, ожидавшие ласки. Хезер издала еще один тихий стон, когда Лео начал целовать ее. Она едва осознавала, что Лео уводит ее от плиты, прислоняет к столу и продолжает ласкать ее тело сзади — ямку за ямкой, изгиб за изгибом, — ведя туда, откуда уже не было возврата.
Лео нашептывал ей на ухо нежные слова, и Хезер совсем потеряла голову, когда он стал рассказывать ей, что хочет сейчас с ней сделать, к какому месту прикоснуться и как. К тому времени, как он просунул свою руку под ее цветастую широкую юбку, ее тело молило об удовлетворении. Когда Хезер хотела повернуться к нему, он удержал ее, и она, изнемогающая от сладостного томления, не нашла в себе сил противиться ему. Лео раздвинул ее ноги, и, нащупав влажный скользкий бугорок, стал поглаживать его.
Ее тело содрогалось, словно в лихорадке, и Хезер не смогла сдерживаться. Выгнув спину, она задыхалась, наслаждаясь все возрастающим напряжением, и когда она достигла оргазма, ей показалось, что он длился целую вечность. Она долго не могла прийти в себя, а когда снова вернулась на землю, резко повернулась и взглянула на него. Ее лицо все еще горело, соски по-прежнему были твердыми и розовыми от возбуждения.